Книжный на левом берегу Сены

— Ну же, имейте терпение. Сами знаете, это просто вопрос времени, и как только ему понадобится экземпляр «Листьев травы»… — блеснув глазами, поддразнил Сильвию Ларбо. Она уже знала, что мало кто понимает, почему поэт прошлого века Уитмена любим ею так же, как и очень современные авторы вроде Джойса, Элиота или того же Паунда, чьи стихи нравились ей всё больше благодаря его частым визитам к ней в лавку. Однако Ларбо понимал Уитмена. А если подумать, то и Паунд тоже.

— Может, стоило бы послать ему экземпляр в подарок от «Шекспира и компании»?

— Не думаю, пускай лучше «Шекспир и компания» сама привлекает его своим путеводным светом, — возразил Ларбо, и оба рассмеялись.

В этот момент, точно и правда следуя за путеводным светом солнца, в помещение вошли трое новых посетителей и разбрелись вдоль полок, а значит, Сильвии настало время вернуться к роли хозяйки книжной лавки и помочь им найти то, что они ищут, конкретную книгу, о которой они пока, пожалуй, и не догадываются, но которая могла бы изменить их жизни.

Была знойная летняя пятница, когда к Сильвии заглянул Мишель и застал ее изнемогающей в душной лавке в мечтах о глотке чая со льдом и о завтрашнем дне, когда она собиралась закрыться пораньше и поехать в Рокфуэн, где жили в очаровательном домике с соломенной крышей родители Адриенны. Там, вдали от шума и жары города, они с Адриенной будут плавать в пруду, бродить в полях среди цветов и читать вечерами в шезлонгах, прежде чем приняться за ужин, который чаще всего включал свежесобранные ягоды, местный fromage blanc[56], багет, saucisson sec[57] и крепкое красное вино, произведенное одним из соседей. Maman и Papa Монье привечали Сильвию как вторую дочь, а она была очень им благодарна за возможность отдохнуть душой в семейном кругу, где чувствовала себя так уютно и непринужденно.

— Bonjour[58], — сказал Мишель с широкой улыбкой на блестящем от пота лице. Закатанные рукава рубашки открывали его загорелые волосатые руки. Он выложил на стол Сильвии сверток в коричневой бумаге. — Вот вам сладкое мяско.

Мишель частенько приносил им продукты для кулинарных изысков Адриенны.

— Давайте-ка я сразу закину его в ледник, — откликнулась Сильвия, надеясь, что в ящике осталось достаточно замороженных блоков, чтобы мясо дотянуло до закрытия лавки. К счастью, так и было, и Сильвия прижала руку к глыбе льда, на короткий миг испытав облегчение, а потом поспешила к Мишелю, который рассеянно листал последний остававшийся у нее экземпляр «По эту сторону рая» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Роман буквально улетал с полок; с тех пор как он в марте вышел в свет, Сильвия едва успевала заказывать новые партии, чтобы он всегда оставался в продаже.

— Хорошая вещь? — спросил Мишель. — Сестра попросила купить ей экземпляр, если у вас найдется.

— Хорошая, — ответила Сильвия задумчиво.

— Я слышу сомнение в вашем голосе, — заметил он.

— Так оно и есть. Нет, вещь замечательная, первый многообещающий роман автора, — принялась уверять Сильвия с чуть большим, чем требовалось, воодушевлением, хотя ничуть не покривила душой. — Мне любопытно узнать ваши с Женевьевой впечатления.

Что тоже было правдой. Но. Сильвия направилась к полке с Джойсом и, достав экземпляр «Портрета художника в юности», вручила его Мишелю.

— Мне не менее любопытно, что вы скажете вот об этом. Роман Фицджеральда кое-чем обязан Джойсу.

Мишель закивал.

— Ваши рекомендации всегда превосходны, так что я и сейчас доверюсь им.

Потом они немного поболтали о том, что планируют на выходные, и в ответ на его уклончивое rien[59] Сильвия, не успев подумать, опрометчиво воскликнула:

— Неужели ничего не делаете? Мишель, вы просто обязаны гулять с каждой симпатичной девчушкой в нашей округе!

При этих словах вечные красные пятна на лице Мишеля вовсю заалели смущением.

— А, понимаю… Вы и так с ними гуляете!

— Ну, не с каждой. Только с одной. С Жюли. Она балерина, которой я давно восхищаюсь, сестра моего старого товарища. Недавно я наконец-то осмелился пригласить ее пообедать.

Сильвия просияла.

— Вот и замечательно. Если вы ей не приглянетесь, значит, она глупышка.

Все еще пунцовый, Мишель выдавил:

— Сами знаете, как это нелегко. В смысле, найти то же, что есть у вас с Адриенной.

Тут уже настала очередь Сильвии смутиться. Его слова застали ее врасплох, и она почувствовала, как по ее шее бегут мурашки. Все в их окружении молча принимали их с Адриенной отношения — во всяком случае, насколько знала Сильвия. Как и в том, что касалось Гертруды и Элис, никто не отпускал комментарии в их адрес. Сильвия понимала, что посторонний, увидев их обедающими вместе, скорее всего, решил бы, что они подруги или сестры, но и среди их друзей и постоянных покупателей, которые были более или менее в курсе, до сих пор ни разу еще не прозвучало ни одного, даже брошенного вскользь намека.