Книжный на левом берегу Сены

Как же, как же. Хемингуэй и Фицджеральд познакомились прошлой весной в каком-то модном баре на Монпарнасе, скорее всего в «Динго»[114], и, как потом рассказывали те, кто при этом присутствовал, писатели тут же сцепились в спорах обо всем на свете: о книгах, о барах, о городах Среднего Запада. Что не удивительно. Хотя Фицджеральд был всего тремя годами старше Эрнеста, в его активе имелось уже три опубликованных романа — к тому же благосклонно принятых, — чего тот никак не мог пережить. Сильвия и сама видела, что он старательно не замечает всё новые и новые стопки романов Фицджеральда на ее полках — «По эту сторону рая», «Прекрасные и проклятые», а теперь еще и «Великий Гэтсби»; их стремительно раскупали, тогда как его собственный тоненький сборник рассказов и стихов пользовался приличным спросом, но не более.

Мало того, всего несколько месяцев назад Эрнест, на свою беду, пропустил письмо от Макса Перкинса, редактора Фицджеральда в издательстве «Скрибнерс», — оно ожидало в пачке корреспонденции, которую Сильвия держала для него в «Шекспире и компании», пока он с женой и их сынишкой Бэмби отдыхал в Австрии, где уже успел подписать контракт с менее крупным издательством «Бони и Ливрайт». Конечно, оно честь по чести издаст Эрнеста, в этом Сильвия не сомневалась, однако от нее не укрылось, как потемнел он лицом при виде письма от Перкинса, как в досаде скомкал конверт, громогласно осыпая себя проклятиями:

— А все мое чертово нетерпение. Права была Хэдли, права, как всегда.

— Во всяком случае, я слышала, они с Зельдой собираются на Южное побережье, — заметила Сильвия, ничуть не заботясь, что новость еще больше укрепит ее друга в не слишком доброжелательном мнении о Фицджеральдах как о людях избалованных и поверхностных. Не сказать, чтобы Эрнест полностью ошибался на их счет, однако Сильвия все равно считала Скотта с Зельдой парой жизнерадостной и интересной в общении, а вот отдельно от нее Скотт был очаровательно неловок и стеснителен: впервые явившись в лавку, он не менее десяти минут собирался с духом, чтобы представиться Сильвии, а когда наконец решился, сказал, глядя на нее широко распахнутыми глазами, как у мальчишки: «Поверить не могу, что знакомлюсь со знаменитой Сильвией Бич».

— Кто бы сомневался, — пробурчал Эрнест.

Им на голову обрушились мощные фортепианные аккорды из квартиры сверху, которую снимал Джордж Антейл. В последнее время дел в лавке стало совсем невпроворот, и Сильвия забросила свою идею с чайной, а вместо этого сдала пустовавшее помещение этажом выше американскому композитору, благодаря чему ее ежемесячный доход вырос, не требуя от нее лишних хлопот и времени.

— Опять за свое взялся, а? — со смесью изумления и недовольства воскликнул Эрнест.

— Е-же-днев-но! — пропела Сильвия, стараясь перекричать музыку. — Не исключаю, что когда-нибудь «Шекспира и компанию» будут больше помнить как раз за то, что здесь квартировал композитор «Механического балета».

В Париже прошли предварительные исполнения его симфонии, и у молодого и привлекательного Антейла уже завелась своя свита поклонников, а самым ярым из них оказался Джеймс Джойс, чьи глаза по-прежнему доставляли ему бесконечные мучения, но уши, по счастью, нареканий не вызывали и всегда были готовы наполниться музыкой.

— Господь Всемогущий, надеюсь, что нет, — сказал Эрнест. Потом, точно ему казалось, что льющаяся мелодия смягчит его слова, он сообщил Сильвии: — Думаю, в этом году Хэдли не очень-то хочется ехать в Памплону.

— Жаль это слышать… Но она же может передумать, когда там окажется? Я знаю, как нравились ей ваши предыдущие поездки туда.

— Надеюсь, да.

В последний год Сильвия замечала натянутость в отношениях Эрнеста и Хэдли, особенно после их горнолыжного отпуска в Австрии; искренняя сердечность их прежних отношений, их привычка все время держаться за руки, дарить друг другу небрежные поцелуи, днем в щечку, а к ночи в губы, сменились чопорной церемонностью ради соблюдения приличий. Кто-то из них теперь всегда держал на руках или на коленке маленького Бэмби, точно прикрываясь от другого нежным улыбчивым щитом. Сильвия уже и не помнила, когда эти двое в последний раз дружно покатывались со смеху у нее в лавке. От мысли, что их отношения рушатся, ей стало грустно.