Книжный на левом берегу Сены

Как ни обожала Сильвия свой Стратфорд-на-Одеоне, на брак его атмосфера не оказывала такого же благотворного действия, как на искусство. В их кругу редко встречались крепкие, как у Джойсов, союзы, хотя и такие время от времени могли пошатнуться. Правы, наверное, были Джойсы, когда поселились в Седьмом округе, подальше от богемных вечеринок вроде той, куда неделю назад сводил их с Адриенной неугомонный Боб и где многие гости разгуливали в чем мать родила, нося на себе вместо одежды лишь краску, и даже не трудились найти укромный уголок для своих сексуальных утех, когда их обуревало желание. Сильвию до сих пор тошнило от воспоминания, как глазела Адриенна на двух женщин, прикрывшихся подобием потрепанной простыни, которая ритмично ходила ходуном, пока дамы под ней предавались любви. Саму Сильвию удовлетворяла их с Адриенной интимная жизнь и то, как ее подруга добавляла их близости глубину и смелость, но ее все время смущало, что это Адриенна привносит в их секс разнообразие и новизну. Случалось, что придуманный ею эксперимент заканчивался приступами смеха, но происходило все лишь между ними двумя, вдали от посторонних глаз. Видя, какое впечатление производил на подругу эксгибиционизм вечеринки, Сильвия вдруг испугалась, не одолевает ли ту сексуальный голод такого сорта, удовлетворить какой она, Сильвия, не в состоянии. Ей снова вспомнилось давнее предостережение Киприан об аппетитах Адриенны, которое она высказала, еще когда была жива Сюзанна.

— Хэдли любит вас, Эрнест.

— Иногда мне кажется, что я не заслуживаю ее любви.

— Уверена, вы зря сомневаетесь, — ответила Сильвия, хотя и задумалась, какие грехи так отягощают его совесть, что он решился признаться ей в своих сомнениях.

Сколько желаний борются между собой.

— Я-то скорее надеялась повидаться с мистером Паундом, пока я здесь, — сказала тем душным июльским днем Гарриет Уивер за чаем с меренгами, искусно приготовленными Адриенной. Три женщины сидели на складных стульчиках в мощеном дворике при апартаментах, которые Гарриет сняла на лето в Париже. Легкий ветерок шелестел листвой в ветвях кустарников и обдувал потную шею Сильвии ниже кромки недавно подстриженных волос. Летний зной даже у Тедди отбил охоту играть и клянчить со стола, и он тихо дремал в теньке.

Место было прелестное, всего в нескольких минутах ходьбы от площади Контрэскарп, совсем рядом с квартирой Валери Ларбо на улице Кардинала Лемуана, и Сильвию радовало, что она сумела разыскать здесь апартаменты для той, с кем ощущала тесную связь, настолько жизни обеих переплелись с жизнью Джойса. Любопытно, что Сильвия познакомилась с Гарриет только в этот ее приезд. Она собиралась представить Гарриет Маргарет Андерсон и Джейн Хип, которые переехали в Париж «навсегда!», как провозгласила склонная к театральности Маргарет на исходе первой недели бесконечных вечеринок и кутежей на Монпарнасе; а визит в высшей степени интеллектуальный салон Натали Барни[115] вывел их на орбиту сплошных удовольствий. «И почему я раньше не приезжала сюда?» — Маргарет не переставала задаваться этим вопросом.

— Эзра, похоже, так увлекся Италией, что я даже не уверена, увидим ли мы его здесь когда-нибудь снова, — сказала Сильвия. — Что очень прискорбно. Мне не хватает его и Дороти.

— Видимо, я должна расширить географию своего отпуска и наведаться к ним в Италию, — лениво заметила Гарриет.

Она отпила чай, и Сильвия, хотя провела в ее обществе совсем мало времени, могла бы поклясться, что та подыскивает слова, чтобы высказать, что у нее на уме. Адриенна все еще стеснялась говорить по-английски в присутствии двух женщин, для которых он был родным, и больше молчала; сейчас, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, она подставляла лицо легким дуновениям ветерка.

Пока Гарриет собиралась с мыслями, Сильвия разглядывала строгое серое платье англичанки — хоть и льняное, но с длинными рукавами и пуговичками, застегнутыми до самой шеи. Сильвия только гадала, как той удается превозмогать жару. Сама она была облачена в белую блузку с короткими рукавчиками и льняную юбку, а вот чулками она пренебрегла, но все равно с трудом переносила зной.

— Вы не думаете, — наконец заговорила Гарриет тоном просительным, если не сказать умоляющим, — что наш мистер Джойс, вероятно, пьет… слишком много?

Губы Адриенны выгнулись в усмешке. Даже ее, признанную гурманку Одеонии, тонкую ценительницу хороших вин и бренди, удивляла эта черта Джойса — как и многих их друзей, включая Эзру. У Сильвии на такой случай имелся дежурный ответ, и она сейчас выдала его Гарриет:

— Очень даже думаю. Только мы ничего не можем с этим поделать. Нора вон чего только не перепробовала, даже сбегала от него в Ирландию.

— Что пошло ей на пользу, — фыркнула Гарриет. — Одобряю. Но все же она вернулась! И что она тем самым ему показала?

— Что жить без него не может. Что любит его таким, какой он есть.

Гарриет нахмурилась.

— Право, Сильвия, что за романтическая чушь!