Книжный на левом берегу Сены

— Значит, он выпустил нелегальное издание и без того нелегального романа? — уточнил Боб. — И его расхватывают как горячие пирожки?

— Он не гнушается позиционировать его как непристойность, — ответила Сильвия.

— Гениально, — полушутя-полусерьезно заметил Боб.

Сильвия сама не представляла, как выкроит время, чтобы бороться с Ротом еще активнее, чем ей это уже удавалось. В сутках попросту не хватало часов, чтобы она все успевала, — вот, подумала Сильвия, еще один ответ на упреки Киприан, что она не приезжала в Соединенные Штаты. На ней и так висел немалый груз дел, и все они требовали ее внимания: она уже передала в набор Дарантьеру лирический сборник Джойса «Пенни за штуку», как и шестой тираж «Улисса», а сама мало-помалу составляла рекламные материалы для обоих изданий; готовила к публикации в следующем году сборник критических эссе на «Неоконченный труд» Джойса; улаживала бесконечные дрязги между французскими переводчиками «Улисса» и получала новые запросы на перевод романа на малые европейские языки, например чешский и сербский. Джойс продолжал гробить зрение, долгими часами просиживая за работой при свечах, от чего его настоятельно отговаривал доктор Борш.

Всякий раз, слыша о коммерческих успехах Рота — что он продал сотню, тысячу, семь тысяч экземпляров своего дешевого мошеннического «Улисса», — она, не в силах удержаться, подсчитывала упущенную выручку, прикарманенные их с Джойсом законные деньги.

Бывали дни, когда ей хотелось разом покончить с этой борьбой, когда будто пением сирен ее манило в пустующий старенький амбар в Ле Дезере.

И когда одним благословенно ленивым утром воскресенья Адриенна сказала Сильвии: «Думаю, нам пора купить автомобиль, так будет удобнее ездить в Рокфуэн, да и куда угодно, если нам захочется удрать от забот», Сильвия вскочила с кушетки, где они лежа читали газету, и прокричала: «Да-а-а!»

Неделю спустя они стали гордыми владелицами маленького голубенького «Ситроена». Они вырулили на нем со стоянки, пребывая в столь приподнятом расположении духа, которое Сильвия не назвала бы иначе как беззастенчивое ликование, жали на клаксон, восторженно визжали и картинно махали в окна шарфами. Сменяя друг дружку за рулем, они поехали не домой, а в Версаль, где нагулялись в садах, перешучиваясь, что не мешало бы откушать торта в своем новеньком шикарном авто, потом запрыгнули на сиденья и помчались в город, не забыв объехать вокруг Эйфелевой башни, и бешеными гудками приветствовали Джойса, проезжая его резиденцию и гадая, заметили ли их и было ли кому-то до них дело, и только потом, вдоволь накатавшись, свернули к себе на улицу Одеон. Садилось солнце, стоял погожий июньский вечерок.

— Сто лет так не веселилась, — задыхаясь от восторга, пропыхтела Сильвия, когда они уже возле дома решили еще немного посидеть в машине, не желая расставаться с ее упругими, источающими аромат кожи сиденьями и с живописной картинкой своей Одеонии в черной рамке лобового стекла.

Адриенна запустила пальцы в волосы Сильвии.

— Нам надо почаще развлекаться.

— Как можно быть такой серьезной, когда говоришь о развлечениях?

— Вопрос серьезный, потому и можно. У тебя участились мигрени. Ты сбиваешься с ног ради Джойса. Ты столько для него делаешь, что пора бы и притормозить. Больше наслаждайся собственной жизнью.

Слова Адриенны заставили Сильвию оправдываться:

— Ты занята не меньше.

— Это да, — кивнула Адриенна и слегка сжала хватку, чуть потянув волосы Сильвии. — Я и сама собираюсь говорить делам «хватит». Правда, мне проще, потому что у меня на шее не висит один господин со всем своим семейством, полностью зависящий от моих усилий.

— Не так уж и полностью он от меня зависит.

Адриенна опустила голову и вскинула брови.

— А коли так, значит, переживет, если ты откажешь ему в его просьбах.

Адриенна была права, и Сильвия это понимала. Сегодня она чувствовала себя такой беспечной, свободной, какой ощущала себя только в Ле Дезере и Рокфуэне, вдали от неотступных требований Джойса. Там ей легче дышалось, она была счастливее, любвеобильнее. Там она была самой собой. Вот и сегодня к ней вернулся пьянящий задор юной искательницы приключений — той, которая десятью годами раньше встретила А. Монье и влюбилась в книжную лавку и в саму жизнь.

— Я постараюсь, — пообещала Сильвия столько же Адриенне, сколько и той себе, какой она была десять лет назад.

И все же идея отказывать Джойсу наполняла ее беспокойством. «Мне следует лучше поддерживать баланс в делах, — сказала себе Сильвия. — Я и так не подарила маме внуков, в конце-то концов. Но я в силах дать им с папой кое-что другое, чем они могут гордиться».