Книжный ниндзя

– Прости, не хотел припирать тебя к стенке. Лучше дам тебе поразмыслить несколько дней. – Том легонько сжал ее руку. – Позвоню тебе, например, в конце недели, и посмотрим, в каком ты настроении.

Фрэнки безмолвно смотрела на Тома, ответив ему только слабой улыбкой.

– Хорошего завершения вечера, – сказал Том и побежал прочь.

Фрэнки протяжно выдохнула, не уверенная, что в течение всего этого разговора хоть раз вдохнула. Она немедленно пожалела о своем разговоре с «совершенно чудесным, но все еще без искорки» Томом. «Наверное, он меня снова позвал встретиться из простой вежливости», – сказала себе Фрэнки, садясь в трамвай.

Глава 37

Фрэнки плыла на огромном надувном матрасе в виде арбуза. Вспышки света мелькали перед ее закрытыми глазами. Она лениво закинула одну руку на лоб в тщетной попытке отгородиться от солнечных лучей, а другую опустила на прохладную поверхность воды. На ее голом животе лежала раскрытая книга «Гордость и предубеждение». Слова «знай свое счастье» ритмично проплывали у нее в голове. За исключением этих трех слов, у нее не было мыслей или забот, ее разум был почти полностью пустым и мирным.

Ветерок начал усиливаться, и по коже Фрэнки пробежали мурашки. Вода под ней поднялась, легкие волны качали матрас вверх-вниз. Стайка чаек пролетела над ней, громко крича. «Фрэнки! Фрэнки! Фрэнки!» – орали они. Волны неожиданно стали сильнее, они плескались и трясли ее. «Фрэнки! Фрэнки! Фрэнки!» – насмехались чайки. Движения внезапно стали дурманящими, звуки резали ухо. Все, чего ей хотелось, – это выбраться из воды и встать ногами на твердую землю. «Фрэнки! Фрэнки! Фрэнки!» Она ворочалась и крутилась. «Фрэнки! Фрэнки!»

Фрэнки рывком открыла глаза. Прямо перед ней, в дюймах от ее лица, стояла мать, держала ее за плечи и яростно трясла.

– Фрэнки! Фрэнки, милая! Проснись, – словно заклинала Путу.

– Мама, какого черта ты тут делаешь? – Фрэнки вывернулась из хватки матери, неловко принимая сидячее положение. – Сколько сейчас времени? – спросила она, протирая глаза.

Путу включила настольную лампу одним быстрым и резким движением.

– Проснись и пой, мой милый каштанчик. Я тебя похищаю!

Фрэнки заворчала и закрыла лицо подушкой. «Святая Остин на небесах, почему ты так жестока?» Подушку у нее отобрали, и снова появилась Путу, слишком близко, глядя на нее в упор.

– Мама, сейчас середина ночи. Я спала в постели, внутри моей запертой квартиры. Что ты здесь делаешь? Ты должна уйти. Немедленно.

Путу сдернула с Фрэнки одеяла одним быстрым рывком. Фрэнки торопливо попыталась натянуть майку на свои голые ноги. Ее мутные глаза сфокусировались на широко улыбающейся Путу, одетой в разноцветный шелковый топ и шаровары с пайетками. «Завтра поменяю замки».

– Одевайся, Фрэнки, – промурлыкала Путу. – Ты идешь со мной.

Через десять мучительных минут Фрэнки вывалилась в гостиную, надев легинсы и великоватую ей толстовку.

Она плюхнулась на диван и запрокинула голову на спинку. В 6 утра за окном было еще темно. Она чувствовала слабый запах вчерашнего слишком жирного пад-тая, исходивший от пластикового контейнера, все еще стоящего на кофейном столике. Фрэнки натянула до конца капюшон толстовки на голову.

– Милая, прошло две недели с тех пор, как ты рассталась с Санни. Пора выйти из дома и начать жить дальше, – проворковала Путу.

Фрэнки почувствовала, как слева от нее диван просел. Теплая рука прижалась к ее щеке.

– Давай, пора шевелиться, Фрэнкстон!

Откуда у ее матери столько энергии? Фрэнки никогда так четко не осознавала, насколько далеко яблочко упало от яблони, как в этот момент.

– Мама, можно я просто пойду обратно в кровать? Куда ты меня тащишь? – Фрэнки свернулась на боку, глядя на мать снизу вверх. Путу улыбнулась ей и убрала пушинку, прилипшую к щеке Фрэнки.

– Ты не можешь вечно прятаться. Рано или поздно тебе придется выйти из этой квартиры. И этот день наступил!

* * *

Фрэнки смотрела из окна движущейся машины Путу. Одинокая фигура медленно тащилась за полным энтузиазма пуделем. Автомобиль выехал из проезда, ослепив Фрэнки фарами. Два опоссума вскарабкались на дерево, наслаждаясь последними мгновениями непотревоженной ночной активности. Путу не переставала болтать, едва останавливаясь набрать воздуха, о том, что «самоосознанность – это медитации для бедных» и «расставания исцеляют душу». Фрэнки старалась ее не слушать.

Путу припарковала машину и танцующим шагом выпорхнула из нее, прихватив два свернутых коврика для йоги. Фрэнки неохотно последовала за ней, подтягивая толстовку выше под горло. Она прищурилась вслед Путу и заметила вывеску парка «Фэйрвью», скрытую стволом эвкалипта. Дальше, на расстоянии, виднелись очертания реки Ярры.

Фрэнки спустилась следом за Путу по гравийной дорожке, которая вилась среди пышных кустов и колючих веток. Они вышли к берегу реки и отыскали уединенное место, где расстелили коврики. Путу загнала Фрэнки на один из них и потом сама мгновенно сложилась в позу лотоса, устроив ступни в сгибы колен. Кивком она велела Фрэнки следовать ее примеру.