Книжный в сердце Парижа

Возможно, это все игра? Игра, правил которой я до сих пор не знаю. Может быть, это мне теперь нужно прятаться?

– Да, – говорю я Юлии, не оставляя себе времени на раздумья. И мы будем репетировать.

Я получаю сообщение от отца.

Когда я разгадывал судоку в саду, то обратил внимание, что некоторые растения неважно выглядят. Поэтому я вооружился всем необходимым: подготовил перчатки, ножницы, удобрения, лопату, проволоку и справочник. Когда вернешься, я тебе покажу. На днях в ресторане твоя мама заказала десерт.

Юлия усаживает меня на стул в фортепианной комнате и предлагает повторять монолог Нины, пока я не выучу его наизусть. Мы взяли английскую версию, которую нашли здесь же, в магазине. Я буду читать монолог сидя и раскачиваться вперед и назад, как будто на качелях, а мой взгляд при этом будет обращен вверх, чтобы у зрителя создавалось впечатление, будто я общаюсь с Богом.

Воскресенье

31

Я застилаю противень бумагой для выпечки и с помощью гладкой насадки выдавливаю из кондитерского мешка круги диаметром два сантиметра на небольшом расстоянии друг от друга.

Двадцать шесть безе с малиновым вкусом ждут своей участи.

– Поставь их в духовку, пожалуйста, – говорит Элла на своем идеальном английском.

Настала очередь начинки – ганаша из белого шоколада с шиповником.

Вчера вечером Одетта позвонила Юлии и попросила меня к телефону. Йоланда, сестра-близнец Эллы, плохо себя чувствует. Другой сотрудник еще не вышел из отпуска, а воскресенье у них – самый загруженный день. Элла не справилась бы одна. И тут она подумала обо мне. Она попросила узнать, не хочу ли я один день поделать у них пирожные. Разумеется, за деньги.

– Но я не настоящий кондитер. – От волнения я начала заикаться.

Но Одетта настаивала.

– Это не проблема, – заверила она меня. – Кондитерская же называется «Это плохо?», там все не идеально.

Может быть, подумала я, у меня получится научиться чему-нибудь новому? К тому же мне нужно выполнять психомагические рекомендации.

Закутавшись в куртку Виктора и с шарфом Юлии на шее в пять утра я заявилась в кондитерскую. Друзья готовили меня к выходу на работу, как заботливые родители собирают дочку в первый школьный день.

В этот ранний час в кафе была только Элла, она очень быстро говорила, выдавая свое волнение. Я внимательно слушала и делала записи, попутно ее успокаивая. Я никогда не была такой прилежной, даже когда училась в школе у монахинь.

Кто-то стучит в окно, я поднимаю голову – это Одетта. Уже половина десятого. Она проскальзывает в раздевалку и появляется оттуда в фартуке и с собранными в конский хвост волосами.

– Bonjour, – говорит она и надкусывает круассан с медом.

Мы завтракаем втроем за барной стойкой, Одетта нахваливает мои круассаны. Это чудо, но они действительно удались на славу. Мне кажется, что я нахожусь здесь уже несколько дней. Всего за четыре часа я наготовила два подноса круассанов, генуэзский кулич «Пандольче» с лесными ягодами, десятки булочек с изюмом и шоколадом и пятнадцать кексов. Я будто заговорила на языке, который с детства был мне знаком и который считала безнадежно утраченным.

Одетта расставила столы и открыла заведение, скоро начнут прибывать посетители. Они сядут за столик и сделают заказ. Заметят ли они что-нибудь необычное? Будут ли возмущаться и требовать вернуть деньги?

Ганаш из белого шоколада с шиповником. Я сверяюсь со своими записями. Я натираю шоколад и ставлю на плиту сливки со стручками ванили. Треть горячих сливок смешиваю с шоколадом и взбиваю блендером, постепенно добавляя оставшиеся сливки и сливочное масло. Как только крем становится однородным, я крошу в него секретный ингредиент. Лепестки оставляют на пальцах сильный аромат. Я выкладываю смесь в неглубокую посуду и ставлю в морозильную камеру для кристаллизации.

Мне удается оставаться сосредоточенной даже с появлением первых клиентов. Я вынимаю из духовки малиновые безе и ставлю их в сторону. Готовлю фисташковые и мускатные меренги, кладу их в духовку и приступаю к приготовлению крема шантильи и фиников для начинки. Время от времени я поглядываю на сидящих за столиками посетителей. Они выглядят довольными. Похоже, мои творения пришлись им по душе. Я наполняю круассаны начинкой и раскладываю их в ряд на прилавке.

Хотя обычно в заведении многолюдно, в свободное от обслуживания клиентов время Одетта останавливается с кем-нибудь поболтать.

При помощи кондитерского мешка, наполненного шоколадом с ароматом розы, я украшаю торт мильфей. И тут я замечаю его. Он стоит прямо за стойкой, на его лице застыло недоуменное выражение.

Я вытираю руки о фартук.

– Я давно наблюдаю за тобой из окна, – говорит Бернардо, – но ты была слишком сосредоточена, чтобы меня заметить.

Кондитерский мешок выскальзывает у меня из рук и падает на пол. «Слишком сосредоточена, чтобы заметить» – эта фраза кажется мне метафорой моей жизни.

– Прости, пожалуйста, – отвечаю я, но потом задумываюсь, а стоит ли за это извиняться.