Книжный в сердце Парижа

– Я не уверена, что хочу продолжать ломать голову над изобретением новых способов продажи…

– Тебе совсем не обязательно делать карьеру, для этого есть я. У нас будут дети, ты сможешь о них заботиться.

Вода попадает мне в нос.

– А что, если мне не хочется заниматься только этим? Быть просто мамой?

– Значит, ты хочешь быть похожей на свою тетю? Эта женщина – полная неудачница. Об этом знают даже стены. Ты сколько здесь уже пробыла? Неделю? А она так и не появилась.

Я объясняю, что у Вивьен возникли проблемы, что у нее уважительные причины и именно поэтому она пока не пришла. «Но правда ли это?» – спрашиваю я себя.

– Просто смешно, как безоговорочно ты ее защищаешь.

– Она тоже имеет право на защиту. Все имеют на это право, разве нет? И ты, как никто другой, должен об этом знать.

Нам мало известно о тете и о ее жизни, а Бернардо не знает ровным счетом ничего. Мне, по крайней мере, знакома ее боль.

– Я так и знал, что все это бесполезно.

Мой взгляд падает на вышитые на его рубашке инициалы: «Б. Д.». Я думаю о Викторе, о том, что если когда-нибудь у него и появится рубашка с инициалами, то они обязательно будут принадлежать кому-то другому. А сама рубашка будет поношенная.

Мы дошли до Отель-де-Виль и по мосту перешли к собору Нотр-Дам.

– А как же мы? – спрашивает Бернардо. – Наши отношения ты тоже ставишь под сомнение?

«Это правильные перемены, они происходят у тебя внутри».

Бернардо решил прожить со мною всю жизнь, всегда быть рядом. Но готов ли он принять меня такой, какая я есть на самом деле?

– Да, и их тоже.

Очередь туристов, ожидающих входа в собор, перерезает площадь Нотр-Дам пополам. Я раздумываю, пойти ли в обход или двинуться сквозь толпу. Очередь раздвигается, чтобы нас пропустить.

– Не могла бы ты притормозить? Со мной еще никто так не обращался! – Бернардо хватает меня за запястье, и я вынуждена остановиться. – Я этого не заслуживаю.

Это правда. Он этого не заслуживает. Что же мне сделать для того, чтобы он перестал быть таким чужим? Какой там серфинг, я продолжаю барахтаться. Если бы только Париж не казался мне таким знакомым! Я меняю маршрут: вместо того чтобы двигаться через мост на левый берег, я поворачиваю налево и замедляю шаг.

– Присядем на минутку? – предлагаю я, указывая на небольшой парк, расположенный прямо за собором.

Бернардо идет за мной, но не отвечает на вопрос и не садится.

– Прости, – говорю я, опускаясь на скамейку. Разглядываю свои потрепанные на носке ботинки.

Если я чему-то и научилась у ребят из книжного магазина, то лишь тому, что искренность – это единственный правильный выход. Я набираюсь смелости.

– У нас есть все. Все! – говорю я. – Но что, если этого недостаточно?

Бернардо бледнеет, но я вынуждена продолжить:

– Что, если в глубине души я всегда хотела чего-то другого? Чего-то такого, о чем не знала сама, потому что никогда не пыталась этого узнать?

Я поднимаю взгляд. Не могу поверить, что я это произнесла. Я чувствую, как он от меня далек.

– Раньше я долго не могла уснуть, а теперь прекрасно сплю и просыпаюсь с предвкушением, что сегодня обязательно случится что-то хорошее. Жизнь должна быть похожа на приключение. Нам следует каждый день задавать себе вопрос: а что же уготовило нам будущее?

Я перевожу дыхание. Мимо нас проходят две пары туристов в спортивной обуви, с бутылками воды в руках.

– Сейчас ты скажешь, что я тут ни при чем и все то, что обычно говорят в таких ситуациях, – вздыхает Бернардо. – Но на самом деле, возможно, все гораздо проще: у тебя появился кто-то другой.

Я все отрицаю. Я никогда еще не видела его таким расстроенным. Он сжимает кулаки и оглядывается по сторонам. Он ищет выход? Я думаю, что, возможно, проблема вовсе не в нем, а в Париже.

– А что, если нам переехать сюда на время? – предлагаю я.

Бернардо смотрит на меня в недоумении.

– Меня только что взяли на работу в крупную юридическую фирму, я работаю с клиентами на итальянском языке, по нашему законодательству… Что я буду здесь делать? Помогать тебе с выпечкой?

– Ты злишься.

Я проворачиваю бриллиант на пальце – он такой большой, что напоминает глаз молотоголовой акулы. Все произошло по моей вине, но единственное, о чем я могу сейчас думать, – это о кондитерском мешке с белым шоколадом с ароматом розы, который выскользнул у меня из рук и упал на пол. Интересно, понравится ли торт Клэр?

– Думаю, будет лучше, если ты возьмешь несколько дней на раздумье, – произносит наконец Бернардо. – Мы продолжим этот разговор, когда ты вернешься домой.

В его голосе звучит такое разочарование, что мне хочется провалиться сквозь землю. У меня разболелась голова. Меня тошнит. Я не знаю, что еще сказать.

Дверь открыта настежь, но в этот раз из комнаты доносятся звуки. Слышно, как кто-то кашляет, на полке стоит стакан. Я могла бы заглянуть туда и прошептать: «Джордж, тебе что-нибудь нужно? Принести тебе книгу?»

Возможно, он откажется, а может быть, сядет на кровати и скажет: «Подойди поближе, присядь сюда, – он осторожно похлопает по одеялу своей узловатой рукой, – составь мне компанию».