Коббл Хилл

Может быть, воровство – это побочный эффект лжи? Во всяком случае, Мэнди только что оплатила подписку на доставку еды от Grandma’s House. Первая коробка прибудет уже сегодня вечером.

– Но ты солгала. Мне и Теду. А как же травка? Ты все время говорила мне, как она тебе помогает. Помогает в чем? – Стюарт слышал, что говорит все громче и громче, но не мог остановиться. Несколько человек отошли от них и приблизились к костру, который Рой уже обливал жидкостью для розжига.

– Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что мне просто необходимо было это сделать, – медленно произнесла Мэнди. Они со Стью были вместе слишком долго, так что не стоило защищаться и выдумывать целую кучу причин для притворства. – Я действительно не знаю, что еще сказать. Мне стало лучше теперь, когда ты узнал всю правду, – если это, конечно, имеет хоть какое-то значение. Поначалу притворяться было весело, но потом, наверное, я просто сошла с ума.

– Это и есть сумасшествие. Ты совсем выжила из ума! – теперь Стюарт уже кричал.

– Извините, что вмешиваюсь, но у вас все в порядке?

Пичес подошла к ним с жуткой улыбкой на лице. Она выглядела растрепанной и пьяной. Каждый раз, когда Стюарт думал, что влюблен в нее, он понимал, что Мэнди хотя и толще, но гораздо сексуальнее.

Пичес чувствовала, что Грег наблюдает за ними с террасы. Она избегала его с тех пор, как они приехали на вечеринку. Он так сильно хотел, чтобы жена познакомила его со Стюартом Литтлом.

– Она все знает, – проворчал Стюарт. – Я имею в виду, она знает, что я все знаю.

– А-ха… – Пичес выбросила пивную бутылку в по-прежнему неразведенный костер, разбив ее. – Так что, может быть, в этом нет ничего особенного?

Мэнди ненавидела непочтительную кокетливую манеру, с которой Пичес всегда обращалась к Стью. Она как будто говорила: «Я-не-обязана-целовать-твою-задницу-потому-что-знаю-что-ты-влюблен-в-меня». Это было так неуместно. Она была школьной медсестрой Теда. И вообще, чего Пичес добивается? Это даже нельзя было назвать пассивной агрессией, это была самая обычная агрессия. Пичес была стервой, но, с другой стороны, она и сама оказалась такой.

– В чем нет ничего особенного? – пропела Венди Кларк. Она направлялась к ним, по пути подбирая упавшие бумажные салфетки и разбросанные стаканы. Ей явно нравилось быть хозяйкой. В такие моменты ее переполняла энергия.

– У Мэнди нет рассеянного склероза, – безапелляционно заявила Пичес. – Извини, Мэнди, твой муж сказал мне об этом недавно. Люди приходят в кабинет медсестры и что-то рассказывают. Это так странно… Как будто я – Люси из мультсериала «Мелочь пузатая», сижу в своем маленьком домике психолога и жду, когда люди выгрузят на меня свои проблемы, – она потянула за молнию кожаной куртки, – и разбираюсь с их вшами.

Стюарт провел рукой по волосам. Он чувствовал, будто все сейчас сплотились против него. Предполагалось, что это будет серьезный конфликт с женой, и ему хотелось, чтобы другие женщины просто отстали.

– Когда я училась в пятом классе, то всем рассказывала, что у меня дома заболела сестра, совсем как в «Маленьких женщинах». Я продолжала лгать до конца средней школы, – сказала Венди. Она только что вспомнила об этом.

– Мы поджигаем его, Венди. Все готовы? – крикнул Рой с другого конца сада. Таппер держал под ногами «Гая» зажигалку Zippo.

– Я никогда не дочитывала книги моего мужа. Ни одной. Он понятия об этом не имеет, – выпалила Венди. – А еще меня уволили с работы, и я ничего ему не сказала.

Мэнди хихикнула.

– Венди!

Та взяла у Мэнди пиво и допила его.

– Этот костер никогда не загорится. Нам нужен бензин или еще что-нибудь.

– Водка, – сказала Пичес и фыркнула.

– Тед с удовольствием подожжет ее, – заметила Мэнди. Ей стало гораздо легче оттого, что Венди и Пичес рядом. Это помогало разрядить напряжение. Стюарт немного отвлекся и уже не будет так злиться.

– А где Тед? – спросил он.

– Знаешь, мой муж Грег умирает от желания познакомиться с тобой, – пренебрежительно сказала Пичес. – Он музыкант и хочет записать с тобой музыкальный альбом для детей.

– Оу, да? – Стюарт не знал, было ли ему это интересно или он просто притворялся. Как можно записать детский альбом, когда в голове его одни только похабные ругательства?

– Поехали!

С огненным свистом «Гай Фокс» вспыхнул пламенем, потрескивая и невероятно быстро сгорая. Сначала исчезли оранжевые черты его лица, потом тяжелый светлый парик и блестящий серый костюм. Вскоре от него остались только почерневшие ветки, свисавшие с тлеющей веревки, а стол для пикника, дверь и стулья были объяты пламенем.

– «Гай Фокс» удался на славу, – заметил волосатый мужчина с отвратительной оранжево-синей татуировкой на шее в виде бейсбольного мяча. – А ты знаешь, что во время Великого пожара в Риме Нерон наблюдал с вершины холма, пел и играл на своей лире, как будто был в восторге от того, что вся эта проклятая дыра горит синим пламенем?

Элизабет поняла, что мужчина обращается к ней. Она вдохнула и медленно выдохнула. У нее получится: ничего особенного, просто светская болтовня. Мужчина отхлебнул пива: