Кочевая кровь

– Рассказывай дальше! – велела она.

– Жених твой похож на пресную булку. Всем он хорош, но нет в нем изюминки, горькой перчинки нет. Он как река Иланка: медленно-медленно течет по своему руслу, и не надо ждать от Иланки наводнения, она никогда не выйдет из своих берегов. Как муж, он будет всем хорош, а как у меня в коллективе приживется – я не знаю.

– Я надеюсь, ты не станешь над ним измываться? Ты поможешь ему на первых порах?

– Посмотрим. Наташа, я честно отработал свою роль и жажду получить компенсацию за пропавший выходной.

– Коньяк и чай в приличном обществе ты считаешь зря потраченным временем? – с наигранной обидой в голосе произнесла она. – И что же ты хочешь, позволь узнать?

– Любви и ласки, – серьезно ответил я.

– Даже думать об этом не смей! – отрезала Наталья. – Никакого разврата не будет.

– Какой еще разврат! – всплеснул я руками. – Сама посуди, в первый раз я не знал, что это первый раз. В последний раз я не знал, что это финал, ты вы-гнала меня так быстро, что я опомниться не успел. Наташа, давай доведем расставание до логического конца: последние объятия, последнее прости.

Я шагнул к ней, но Наталья отстранилась от меня вытянутыми руками.

– Не смей прикасаться ко мне! Между нами все кончено. Подумай, какими глазами я буду смотреть на Леню? Что это за начало семейной жизни?

– Да вы еще не начали, так что никакого особенного разврата не будет. Теперь серьезно. Наташа, я четыре часа слонялся по городу и проголодался как волк. Столовые все закрыты, в общаге у меня шаром покати. Твой долг – покормить меня. Отставим интим в сторону. Я есть хочу, пошли на кухню.

Она долго скептически рассматривала меня и наконец решилась: «Пошли покормлю».

Я покинул ее спустя три часа. Засиделся!

Глава 15. Семья Моисеенко

В Омск я прибыл ранним утром 9 мая. Городские улицы были пустынными. Без проблем и приключений я добрался до школы милиции, пришел на кафедру марксистско-ленинской философии и научного коммунизма. С конца прошлого года начальником кафедры был Владимир Павлович Моисеенко, в годы учебы – мой научный руководитель, старший товарищ и отец Марины[3].

Марина Моисеенко с детства была девочкой любопытной и раскрепощенной. В седьмом классе она впервые попробовала «запретный плод», и вкус его Марине понравился. В канун наступающего 1981 года Конституция Карловна, мать Марины, решила серьезно поговорить с шестнадцатилетней дочерью.

– Марина, – жестко, как привыкла разговаривать со своими студентами, сказала Конституция Карловна, – тебе не кажется, что к окончанию школы ты превратишься в обыкновенную шлюху? Я в твои годы о сущности половых отношений только догадывалась, а тебе впору практическое пособие на эту тему писать. Марина, так ты скатишься на самое дно и вместо института принесешь в подоле ляльку неизвестно от кого.

– В девках я рожать не собираюсь, за это можешь не беспокоиться, а насчет всего остального… Мама, ты посмотри вокруг, сейчас вся молодежь так живет.

– Ты для меня – не вся молодежь. Ты для меня – единственная дочь, которой я желаю только добра. Если ты считаешь себя взрослой, то, я думаю, адекватно отреагируешь на мое предложение. Мы найдем тебе парня, с которым ты сможешь поддерживать интимные отношения. Я даже соглашусь, чтобы вы встречались у нас дома.

– Я согласна, но этот парень должен быть красивым, умным и не бояться вас. Тебя, мамочка, он не должен бояться.

Выбор четы Моисеенко пал на меня. Особой красотой я никогда не отличался, а по остальным параметрам подходил. Под благовидным предлогом Владимир Павлович позвал меня, курсанта третьего курса, к себе домой. После работы с научно-методическим материалом я был приглашен за стол, где собралась вся семья.

С первого взгляда Марина не понравилась мне: невысокого роста, полноватая, с явно просматривающимися азиатскими чертами лица. После обеда я и Марина пошли прогуляться по городу.

– Продолжим знакомство поближе? – сказала она, доставая из кармана ключ от пустой квартиры своей знакомой.

– Хорошее предложение, – согласился я.

К концу третьего курса я догадался, в каком качестве приглашен в семью Моисеенко. Меня роль приходящего «друга» дочери вполне устраивала. До самого окончания школы милиции я был… Кем же я был в семье Моисеенко? Значит, так: я помогал Владимиру Павловичу в подготовке материалов для защиты докторской диссертации, иногда выпивал с ним, слушал его пространные рассуждения о научно-фантастической литературе и жизни. По указанию Конституции Карловны безропотно бегал в магазин за хлебом и молоком, помогал ей наклеивать обои. По выходным я оставался у Моисеенко на ночь и спал в одной кровати с Мариной. Я бы назвал свой статус в семье Моисеенко – приходящий любовник дочери и по совместительству друг семьи. По окончании школы милиции я трогательно простился с Мариной, попрощался с ее родителями и уехал в родной город.

После отъезда с Мариной я не переписывался и не перезванивался, а вот ее отцу иногда писал.