Кочевник

А пришел к этому случайно. Никогда не хотел, идейный слишком. Атеист. Пионером был. – Степаныч улыбнулся мечтательно. – Так вот. Дочь нужно было крестить, первая жена настаивала. А отец не крещеный и не хочет. Ну то есть я. И случайно встретил одного батюшку. Спросил у него прямо, а можно ли покрестить дочь, но самому не креститься. Конечно, ответил он. Это же личное дело, никто не заставляет. Только представь себе такую ситуацию. Это он мне говорит. Представь на минуточку, что все мы умрем. Кто-то раньше, кто-то позже. Вот помрешь ты, и хоть хоронят сейчас на одном погосте – это раньше некрещеных отдельно хоронили, но духовно ты со своими крещеными детьми, когда придет их время умирать, окажешься по разные стороны одной реки. И никогда рядом не будете. Видеть сможете друг друга, а приблизиться нет. Река мешать будет. И я что-то задумался. Страшно вдруг стало. Может, и правда есть загробный мир, Царство мертвых или Тот свет. Мы же этого наверняка не знаем. Действительно, можно не верить в это сейчас, но вдруг потом я не увижу своих детей. Хрен с ней, с женой, не больно ее видеть при жизни-то хотелось, чтобы еще потом вечность созерцать в потустороннем мире. Но дети… Короче, я покрестился. Взвесил «за» и «против», и осознанно сделал выбор.

И если подумать, то же самое касается и самоубийц. Только там вместо реки будет пропасть. Глубокая. Как она там называется, не знаю, Ад, Чистилище, Гиенна огненная или Джаха́ннам. Но оказавшись в этой пропасти, родных уже не увидишь никогда. Недаром что у нас, православных, что у вас, мусульман, самоубийство считается большим грехом. Кто ты такой, чтобы прервать жизнь, данную Богом, Аллахом, Высшим Разумом или кто там отвечает за таинство зарождения жизни? Прервешь кем-то отмерянные часы, и все, душа сорвется в пропасть, из которой не выберется никогда. Даже в другое тело не вселится, если учитывать возможность переселения душ.