Кочевник

Слева, под пышными кронами старых тополей, показались развалины. Булат рассказывал, что тут когда-то располагался небольшой круглосуточный магазинчик и солдаты бегали в самоволку прикупить водки и курева, а то и обменять новые простыни на пару буханок пышного хлеба, отличавшегося от солдатского. Деды́, презирая уставные подворотнички, предпочитали подшиву из белых простыней, и хозяйственные старшины шли на хитрость – новое постельное белье сразу сдавали в прачечную, для покраски. Из розовой или желтой, как лимон, простыни подшиву не сделаешь, а вот ночные барыги в магазине к этому относились равнодушно – простыня, пусть и нестандартного цвета, стоила намного дороже буханки хлеба. Брат рассказывал то же самое, только менял такие простыни сам, так что не верить Булату оснований не было.

Перед контрольно-пропускным пунктом все так же стоял поблекший сверхзвуковой истребитель МиГ-21, нацелив острый конус воздухозаборника в далекое и недоступное небо. Где-то уже в прошлой жизни осталась цветная фотография, на которой они втроем, с отцом и братом, позируют под этим самым самолетом. А осталась ли? Скорее всего, сгорела в ядерном пожаре, как и весь Алматы.

Прежде засаженная деревьями и кустарником, территория военного гарнизона без должного ухода и внимания человека значительно заросла за много лет, и заброшенные здания офицерского городка с трудом угадывались посреди буйства зелени. Громыхая подковами по бетонке, Сабыр еще больше растревожил воронье, и так неугомонно кружившее над тополями. Ворот на въезде не было – жители давно утащили их в поселок и установили на северной стороне защитной стены, поэтому здание КПП, скрытое кустарником, появилось внезапно. В черном провале окна засверкало и раздались выстрелы.

Сабыр вдруг обиженно заржал, ноги его подломились, и по инерции запрокидывая круп выше головы, конь полетел кубарем. Вылетая из седла, Шал успел высвободить ноги из стремян и бросить поводья. Неожиданный полет продолжался недолго и времени хватило только на то, чтобы извернуться, подставляя под удар о землю здоровое плечо. Лицо обожгло болью – разогретый на солнце шершавый бетон содрал кожу до мяса. Зашипев, словно змея, Шал еще раз кувыркнулся, гася энергию движения, и поднялся, резко разворачиваясь туда, откуда приехал. И вовремя.

Удар ногой в живот успел блокировать левой рукой, прикрывая заодно и пах, но крепкую плюху в ухо пропустил. Слева зазвенело, боль в голове взорвалась огненной вспышкой, но успел и сам треснуть правой. Противник отскочил, снова ударил ногой, Шал пнул в ответ и попал по голени, выкроив время на передышку.

Быстрый взгляд на коня. Нет, не встанет. Беспомощно дергает ногами, хрипит и слабо трясет головой, выгоняя из пробитой выстрелами шеи еще больше крови. И у самого в голове шумело. То ли последствия сотрясения, полученного от ударов клювом бородача, то ли от сильного удара Ахмеда, а может, от всего в целом, и плюс еще скачки верхом. Говорил Фаты, рано еще уезжать, полежать надо.

Ахмед дышал тяжело, долгая пробежка даром не прошла. Оскалился, как зверь, и прохрипел.

– Ты кто?

– Сам как думаешь?

– Да мне пофиг, кто ты… Я тебя сейчас убью…

– Давай.

Ахмед шагнул навстречу, выбросив вперед кулак и намереваясь нанести прямой в лицо, но вместо этого встретился с пустотой. Шал оказался легче противника и двигался быстрей. Стремительно сместился в сторону, блокировав удар, тут же правой захватил руку Ахмеда, разворачивая его к себе боком, и ударил в затылок основанием левой ладони. Раненая рука загудела, и по ней разлился жар, избавляя от внезапного онемения. Словно споткнувшись на ровном месте, Ахмед полетел на землю вперед головой и врезался в ограждение моста над ручьем, что впадал в пруд с зеленой водой слева от КПП. Вскочил, разворачиваясь, шаря по поясу в поиске ножа.

Шал сдернул с шеи «ксюху» и короткими очередями выстрелил по ногам. Нет времени для благородных поединков. Не тот клиент, но и приговор огласить необходимо. Чтобы знал точно, за какие именно грехи пришло возмездие. Шагнув ближе, пинком отправил рухнувшего на колени и закричавшего от боли преступника на спину и наступил на сжимающую нож ладонь – та под подошвой разжалась, выпуская оружие. Шал тут же его подобрал и выбросил в пруд.

– Отбегался, сучара!

Во избежание неприятных сюрпризов обыскал. Забрал пистолет, выщелкнул обойму и отвел затвор. Пусто. Выбросил в пруд.

– Че так патронов-то мало берешь, мудак? Самоуверенность зашкаливает? Лежать, сука!

Ахмед попытался привстать, но от пинка в лицо снова оказался на земле. Голова дернулась, он на мгновение застыл, потом повернулся к Шалу, довольно оскалившись и утирая с лица кровь.

– Кабздец тебе! Кирдык, сука!