Кочевник

Слева тянулась ровная, как стол, степь, упираясь на юге в стену из высоких заснеженных гор, а справа, холмами, похожими на замершие морские волны, ее бескрайние просторы убегали на север. Старая асфальтированная дорога временами выныривала на поверхность из этого моря песка, сворачивая к железнодорожной ветке, ведущей к Шу, шла параллельно и потом так же неожиданно исчезала. Казалось, время остановило здесь свой бег и застыло глянцевой картинкой с видом казахстанской земли из дешевого путеводителя. Избавиться от этого ощущения мог бы помочь инверсионный след пассажирского лайнера между облаками откуда-нибудь из Алматы в Москву; даже сверкающих стекол одинокого автобуса, что курсирует между крохотными населенными пунктами, в изобилии располагавшимися в местной долине, хватило бы для этого, но некому было уже здесь летать и ехать. И не на чем. Все дела и хлопоты, много лет назад казавшиеся важными, как-то в одночасье потеряли смысл, выведя на первое место совсем другие факторы, способные продлить жизнь в новых реалиях. Например, как сейчас, отправив поезд в далекий мертвый город. И не простой поезд, а с таким количеством брони, что его с полной уверенностью можно было называть бронепоездом.

Кто в Каганате оказался главным конструктором этого чуда кустарного производства, Лемке не знал, но отдать должное его сообразительности стоило. Пять железнодорожных платформ для перевозки колесной техники и других негабаритных грузов были переоборудованы под бронированные огневые точки из нескольких бронетранспортеров. Колес на бэтээрах не было – технику еще долго планировали использовать именно в таком состоянии. Ну а если знать примерное строение броневиков, то не трудно догадаться, что и двигатели на них убрали, так как в тех местах, где они располагались изначально, смонтированы дополнительные огневые точки в виде подвижных башен, как две капли воды похожих на те, что устанавливались на заводе-изготовителе. В отсутствие производственной базы часть оставшейся после катаклизма техники пустили на запасные части и тому, что осталось, не дали сгнить, а с умом использовали на всеобщее благо.

Кабины машиниста и машинные отделения обоих тепловозов находились в середине состава и были обшиты неравномерными лоскутами какого-то металла – судя по сохранившейся старой расцветке, частями как раз подобных бронетранспортеров. Словом, общий вид у бронепоезда был несколько аляповатый, но это не играло большой роли, так как в первую очередь создатели думали о практичности всей транспортной конструкции, а не об эстетическом удовольствии от ее созерцания. Главное, что при острой необходимости одновременным огнем крупнокалиберных пулеметов и двадцатитрехмиллиметровых авиационных пушек ГШ-6–23 можно организовать отличную огневую завесу, способную нарушить наступательные планы любого супостата, которому придет в голову качать права во владениях Каганата или покуситься на груз, перевозимый этим поездом.

За бронепоездом располагались два пассажирских вагона, один из которых был штабным и по совместительству санитарным, а второй с личным составом из охраны, водителей грузовиков и элиты небольшой армии Каганата – бойцов специального назначения. Следом за ними шли платформы с техникой, а завершали поезд три товарных вагона. Пять крытых «Уралов» располагались один за другим. Чтобы выкроить достаточно места, их поставили впритык, так, что передние колеса автомобиля находились на одной, а задние – уже на соседней платформе. Таким образом пять грузовиков умудрились вместить на четыре платформы, и еще оставалось место под «Уазик-буханку».

На первой платформе людей почему-то видно не было. Лемке перепрыгнул на вторую, прошелся вдоль транспорта, не обнаружив охраны и здесь, но порыв ветра донес взрыв хохота откуда-то с третьей или четвертой. Несколько автоматов были сложены в кучу у колес одного из грузовиков. Что-то личный состав совсем распустился. Ведь как чувствовал, надо устроить проверку, но не додумался пригласить других офицеров. Доказывай потом некоторым, что не по извечно-пресловутой «конторской» мерзопакостности он невинных солдатиков обвиняет в нарушении дисциплины. Вот, один из таких фактов уже налицо.

Протискиваясь вдоль автомобилей, Александр услышал травивший анекдоты голос, снова смех, и понял, что вся охрана собралась в последнем, пятом грузовике. Осторожно прокравшись к нему, он обнаружил открытый задний борт. Под тентом кузова в сизом дыму сидели солдаты. Знакомый, совсем не табачный запах. Уже зная, что обнаружит, быстро забрался в кузов и уселся на лавку у борта. Разговоры и смех сразу стихли, и Лемке втянул ноздрями воздух.

– Так, анаша. – Он окинул присутствующих взглядом. – Запрещенными препаратами пользуемся, да, бойцы?

– Кто запрещал-то? – возразил кто-то. – Или мы что-то пропустили, мырза[27] генерал?

Снова раздался смех людей, прекрасно осведомленных о звании особиста.

– Петросян, что ли? Или решил пойти по стопам Коянбаева и Кабатова[28] и возродить казахстанский кэ-вэ-эн?

– Чо? – не понял шутник.