Кочевники времени

То, что Гревс привел в качестве аргумента, соответствовало действительности: в настоящий момент на базе не было ни одного военного корабля, но я отнюдь не был убежден в том, что «это наилучшая возможность сбежать отсюда, какая нам когда-либо еще представится», как он выразился.

Я держался того мнения, что у нас нет ни малейшего шанса бежать, зато существует колоссальная возможность схлопотать пулю. Но я сказал себе, что лучше уж валяться в госпитале — вдали от Бирчингтона.

— Ну хорошо, Гревс, — сказал я. — Можете на меня рассчитывать.

— Вы золото парень! — Он хлопнул меня по плечу.

Тем вечером мы встречались по двое, по трое в сарае Ольмейера. Голландца нигде не было видно. Он был чересчур дороден, чтобы тащить его в подкоп, который выкопали Гревс и его товарищи по заговору. Дело обычное — ввечеру люди часто встречались в сарае поиграть в настольный теннис или одну из множества настольных игр, доставленных сюда представителем Красного Креста. Сходка не вызвала подозрений. Только изредка нам мешали часовые, которые то и дело заглядывали в сарай и каждый раз в неожиданный момент. Поскольку они нас не пересчитывали, существовала вероятность, что все участники заговора успеют нырнуть в туннель, прежде чем японцы что-либо заметят. Несколько воздухоплавателей решились остаться, чтобы нас прикрыть.

Гревс должен был идти первым, я — последним. Один за другим исчезали мы в земле. Я как раз должен был следовать за ними, когда мне стало ясно, что судьба действительно избрала меня в качестве жертвы и ниспослала мне изысканное наказание, поскольку вошел Бирчингтон.

Я наполовину уже исчез под землей. Я вспоминаю, что в тот момент слабо улыбнулся ему.

— Господи, мои дорогие! Что это вы затеяли? — вопросил он. Затем он неожиданно засиял. — Побег, не так ли? Неплохо. И это что, тайна? Я не произнесу ни звука. Ведь каждый может пойти с вами.

— Хмм, — протянул я. — Собственно, Гревс…

— Добрый дружище Гревс! Так это его идея! Неплохо, неплохо. Теперь мне все ясно, мой дорогой. Я безоговорочно доверяю Гревсу. И он, несомненно, будет рад видеть меня в ваших рядах.

Один из воздухоплавателей у окна зашипел нам, что приближаются двое часовых.

Я пригнулся и исчез в туннеле. Уже не оставалось времени препираться с Бирчингтоном. Я слышал позади его голос:

— Пропустите еще одного котика!

Я знал, что он протиснулся в туннель следом за мной, прежде чем погас свет: это один из наших друзей наверху снова положил на место доску пола.

Мне казалось, что я буду ползти вечно, а Бирчингтон вечно будет бормотать за моей спиной извинения, потому что он постоянно наступал мне на пятки. Нервогрыз бубнил себе под нос насчет того, что при сооружении туннеля была проделана «чертовски техничная работа». Он дивился, что никто не попросил его о помощи. Это при его-то техническом опыте!

Наконец мы вышли в темную благоуханную ночь. Огни и колючий забор лагеря остались позади. Мы находились неподалеку от дороги, спускавшейся к порту. Гревс и торговые моряки шепотом переругивались в темноте, как будто снова решали, за какую команду регби им болеть.

Бирчингтон сказал тоном, который даже для него был неестественно громким:

— Что происходит? Вам нужен доброволец?

Гревс тотчас же подошел ко мне:

— Господи ты Боже мой! Вам что, непременно нужно было ему говорить?

— Вовсе я не говорил ему! Он явился, когда часовые буквально наступали нам на пятки.

— Я подумал, вам пригодится еще один человек, — заявил Бирчингтон. — Так что я вызвался идти с вами. Не забывайте, я опытный и квалифицированный инженер.

Я слышал, как кто-то выругался и пробормотал:

— Вот ведь идиота и пуля не берет.

Бирчингтон, естественно, этого не заметил.

Гревс вздохнул:

— Теперь нам лучше всего отправиться прямо в порт. Если бы мы разделились…

Но его прервал шум, который ни с чем не спутаешь: шум моторов воздушных кораблей.

— Проклятье! Это осложняет наше положение.

Шум моторов становился все громче и громче. Корабль снижался. Мы пригнулись, пробрались через кусты и побежали между деревьев по обочине в сторону гавани.

Позади нас неожиданно вспыхнул свет и загремели ружейные выстрелы. Постоянно гремела артиллерия. Затем донесся постепенно стихающий вой — неподалеку от лагеря упала бомба. Вверх по дороге пронеслось несколько грузовиков с солдатами, два броненосца и несколько мотоциклов. Наконец стало ясно, что это воздушная атака на остров. Что-то просвистело почти над самой моей головой. Вроде бы, одноместный планер. Этот гениальный аппарат был куда эффективнее парашюта, когда требовалось высадить десант. Дело выглядело так, будто здесь начался бой, а мы оказались между двух воюющих сторон.

Гревс и его ребята решили не отклоняться от изначального плана.

— Воспользуемся неразберихой, — сказал он.

Бирчингтон вскричал:

— Я говорю, только медленнее! Может быть, нам следует переждать и поглядеть, что…

— Нет времени! — рявкнул Гревс. — Мы не знаем, что все это означает. На корабли!

— Но если принять во внимание…