Кочевница

  Мария была близка к обмороку. Мать его ребёнка? В этом её предназначение? Этого не может быть!.. Так просто. Она рожает ему ребёнка и своей свежей кровью делает род Берингрифа неуязвимым! Ни за что. Родить ему ребёнка! Этому извергу. Разве что, он возьмёт её силой. Пророчество!!! То, на берегу возле школы. Она занималась любовью с Берингрифом! И это ей нравилось. Нет!!! Лучше умереть. Чёртова старая дева! 'Неужели я растаю от ухаживаний и ласк убийцы'?

  Кажется, Билл что-то почувствовал, прочитал на лице Мэри. Он вопросительно смотрел на Кочевницу. Та молчала.

  ― Он скоро пришлёт за вами.

  ― Кто?

  ― Лорд Берингриф.

  ― А тебя прислал предупредить, чтобы я подготовила встречу?

  ― О нет, мадам. Меня ждёт смерть, если хозяин... узнает.

  ― Передай своему хозяину, что я давно готова к встрече с ним. Она будет незабываемой.

  ― Да. Я понимаю, - заулыбался Билл.

  ― Так почему же ты решил предать своего хозяина?

  ― Прошу вас, не говорите так. Я очень боюсь. Я бы уже давно скрылся от Берингрифа. Но есть одно обстоятельство... Да-да. Вы говорили, что моя судьба вам не интересна. Простите. Только вы знаете, что, оставив в живых, Кочевник сделал меня вечным должником. Я должен был предупредить вас, мадам.

  Мария теряла последние силы. Пусть он уйдёт - этот человек, оставит её. Сейчас надо собрать все мысли. Или просто перестать думать на минуту. Потом. Потом всё решить.

  ― Ты предупредил. Можешь идти. Но не забывай о своём долге. Он неоплатный.

  ― Да, мадам. - Кривой Билл заковылял к выходу...

  

  'Видеть её не могу'

  

  

  Не скоро Мария смогла прийти в себя. Она не ужинала в этот день и ещё несколько дней не выходила из комнаты: сказалась больной. Её навещали все по очереди. Даже сэр Мэтью пришёл выказать своё почтение и беспокойство по поводу здоровья Мэри. Он рассуждал: 'Удивительное дело: кочевники имеют такой крепкий организм. Может, сказывается привычка из прошлой жизни'? Мария никогда не скрывала своё совсем негероическое прошлое. 'Такой образ жизни мог повлиять на ваше здоровье', - заключил сэр Мэтью.

  Только Марию не радовали посетители. Хотелось зарыться в подушках и никого не видеть. Умница Елена - она так ошиблась в Кочевнице! Вот Элизабет оказалась абсолютно права. А как же Орландо? Мария была уверена, что чувствует что-то большее, чем доброе расположение, к парню. Теперь она станет женщиной Берингрифа. Родит ему ребёнка. Жуть!

  Стоп. А как же любовь? Любовные узы? Дедушка писал о любовных узах. Она должна полюбить Тёмного Лорда. Это дитя должно стать плодом любви! А вообще: какая глупость... Ей уже 35 лет. Какая женщина может родить в таком возрасте? Ну да, конечно. Она же Кочевница. Крепкое здоровье и всё такое. Кроме того, если верить всему, что пишут в книгах и говорят чародеи, то ведьмы живут по несколько сотен лет. В свои 35 она ещё просто девочка.

  А самое главное - всё сходилось по метке. Лосось - кочующая рыба. Она совершает своё рискованное путешествие, чтобы продолжить род. Вот и Мэри явилась сюда исполнить свой долг и подарить миру маленького волшебника. Кто бы мог подумать, что её дитя станет творением такой тёмной и беспощадной души.

  Мысли не давали заснуть: роем вились над подушкой. А тело, застоявшееся от почти недельной 'болезни', ныло под нестерпимой пыткой. Казалось, что его посадили в ящик и забили гвоздями. И оно сидит там: ни ног протянуть, ни рук не размять.

  В одну из этих бессонных ночей Мария спустилась на кухню, чтобы освежиться стаканчиком кокосового молока.

  В гостиной горели свечи и слышались голоса. И плачь...

  Плакала Лизи, а Елена что-то тихонько говорила подруге, успокаивала. Нестерпимое любопытство привело Марию к самой двери, которую никто на удивление не запечатал. Она затаилась и прислушалась. Старалась не дышать. Девушки в гостиной умели слышать всё, что происходит за многие километры отсюда. Мария тоже. Но девушек поглотила некая забота - причина горьких девичьих слёз, и Мария воспользовалась этим.

  ― Ты не должна отчаиваться: он ведь по-прежнему с тобой. Ты ведь знаешь его. Это воспитание в 'школе для малолетних бандитов'... Ещё хорошо, что он не покатился по наклонной. А беспорядочные связи с женщинами?.. Если ты его действительно любишь, то должна... Нет. Не смириться. Но прощать. И забыть это невозможно, я понимаю. Только простить можно, если любишь. ...На мой взгляд. Он иначе не может. Такой красавчик... Девушки не дают ему проходу. Сейчас ему нелегко. Вот он и расслабляется...

  ― Нелегко? Это чем же он так отягощён, этот кобель?

  ― Ну, ты же знаешь, Лизи. Его мамаша. Они снова схлестнулись с Орландо на открытом заседании совета. Сэр Мэтью рассказывал...

  ― И, что? Теперь всю жизнь я буду расхлёбывать последствия неудачного брака его родителей? Я больше не могу. Мы могли бы уже пожениться пару лет назад. А он всё тянет. Что тянуть? Готовит себе площадку для отступления. Тактик хренов.

  ― Прошу тебя, Лизи...

  Мария больше ничего не слышала. Она перенеслась в свою комнату, нечаянно разлила содержимое стакана на пастель и, не в силах отдышаться после недельного перерыва, пыталась сконцентрироваться на услышанном.