Код 612. Кто убил Маленького принца?

Ей было шестьдесят пять, и она наконец поняла. Она не была влюблена в этого вечернего посетителя, в этого великана, в этого умного писателя, нет, она была влюблена в ребенка, который в нем жил. В Маленького принца. Это его она всю жизнь искала. Потому что он сам любил в ней ребенка. Обидчивую, тщеславную и капризную розу. Потому что она и теперь, когда мужчины перестали на нее оборачиваться, казалась себе все такой же красивой. Благодаря маленькой девочке, которая жила в ней.

Мари-Сван подъехала к окну и глянула вниз, на уличную суету. И довольно улыбнулась. Она соврала двум этим странным детективам, прилетевшим из Франции. Сент-Экзюпери не убил ребенка в себе. Этот ребенок жив.

Если бы он умер, умерла бы и она.

XVII

– Как ты там, дорогая моя?

– Скучаю по тебе.

– И я по тебе скучаю, Вероника…

– Что ты сейчас делаешь?

– Я в отеле.

– Со своим детективом?

– Да.

– Какой он из себя, твой детектив?

– Он… Он пьет пиво…

– И носит мягкую шляпу и кожаную куртку?

– Да… что-то вроде того.

– И усы?

– Да… когда пьет пиво.

– Нью-Йорк красивый?

– Высокий… Если хочешь, я тебя сюда привезу. Теперь я снова умею управлять самолетом.

– Лучше сам возвращайся. Мне достаточно нашей маленькой планеты.

– Я скоро вернусь, обещаю тебе. Мне только надо еще в одно место заехать, ненадолго. Это… за это очень хорошо платят.

– Ты же знаешь, что мне ничего не надо. Здесь дует ветер. Трава все время растет. Мне нужен только садовник.

– Я скоро вернусь, Вероника, милая. Как только смогу! Обещаю тебе.

XVIII

За роскошным американским завтраком в нью-йоркском «Ритц-Карлтоне» я зевал. И чувствовал себя уставшим.

– Не выспались? – спросила Анди.

У нас был столик с видом на Центральный парк. Ветер тормошил планету вязов.

– Занудство это все.

– Что занудство? – спросила Анди, размазывая по тостам апельсиновый джем.

– Сент-Экс – зануда! Я вчера вечером попытался читать «Цитадель». И его военные повести. До поздней ночи читал. Тоска зеленая!

– Вот как?

– «Маленький принц» читается легко. Это умно и забавно. Но вот все остальное… Эти его метафоры, когда речь идет о Боге, о людях, о планете… Просто какая-то лекция по философии пополам с проповедью.

Анди улыбнулась и, не ответив, повернулась к балкону и сунула в рот кусочек бекона.

– Я уверен, что в глубине души вы со мной согласны!

Она и на этот раз не ответила.

– Разве Сент-Экс не стал занудой? Эгоцентричным, лживым и много о себе воображающим. Как будто эту сказку для детей написал не он!

И тут Анди вскинулась:

– А кто же тогда?

– Маленький принц! То есть он, Сент-Экс, но до того, как сделался скучным взрослым человеком. До того, как умерло все, что в нем оставалось от радостного ребенка.

Анди надолго задумалась. Потом сказала:

– Поехали!

* * *

В такси я зевал не переставая.

Анди рассказала, что благодаря связям Мари-Сван и Око Доло хранители откроют нам особый зал, чтобы мы смогли познакомиться с оригинальной рукописью.

Я зевал у входа в музей. Потом у кассы. И окончательно проснулся только тогда, когда мы вошли в Библиотеку и Музей Моргана[12] и оказались в окружении книг, высоченных книжных укреплений, в настоящей книжной крепости.

Мы с Анди лишь краем уха слушали экскурсовода, который рассказывал про собрание, в котором триста пятьдесят тысяч томов, про уникальные издания, про Библию Гутенберга, про партитуры Моцарта и Бетховена, про иллюстрации Ван Гога. Мы просто шли за ним к особо важному бункеру, где нас ждала та самая рукопись, которую Сент-Экзюпери в день отъезда подарил Сильвии Гамильтон.

Анди, свежая, как умытый росой клевер, сунула мне карманное издание «Маленького принца». Для себя она не прихватила – знала текст наизусть. Открыв книгу, я спросил:

– Что мы ищем?

– Только дети знают, что они ищут…

Я показал ей язык.

– Я пошутила, господин авиатор. Нам предстоит сыграть в «найди десять отличий», то есть найти все различия между французским изданием сорок шестого года, которого Сент-Экзюпери так и не увидел, и настоящей книгой, которую он издал бы, если бы не ушел на войну.

Рукопись была разложена по страницам, каждая под стеклом. Эскизы рисунков и страницы текста. Почерк у Сент-Экзюпери оказался неразборчивый, повсюду пестрели исправления, комментарии со стрелками, приписки на полях.

Я попытался сосредоточиться, но без особого успеха. Анди пихнула меня локтем:

– Посмотрите, Неван! Помните, когда мы подлетали к берегам Америки, я цитировала вам эту фразу Сент-Экзюпери.

Люди занимают на Земле не так уж много места. Если бы два миллиарда ее жителей сошлись и стали сплошной толпой, как на митинге, все они без труда уместились бы на пространстве размером двадцать миль в длину и двадцать в ширину. Все человечество можно было бы свалить в кучу на самом маленьком островке в Тихом океане.