Код 612. Кто убил Маленького принца?

Конечно, Изар это знал.

«Изар» означает «звезда».

В тот вечер отец его обнял.

* * *

Начиная с того вечера отец часто, где бы они ни были, вытаскивал из кармана «Маленького принца» и читал сыну отрывки. И комментировал, рассказывал Изару, что это единственная написанная французом и изданная в Соединенных Штатах книга, которую могут читать по ту сторону железного занавеса – в России, в Чехословакии, в Румынии. Случались дни, когда он был полон веры и говорил, что есть еще на что надеяться. В другой день он был удручен. Он только что прочитал обнародованный в Венгрии декрет, в котором говорилось, что дети должны прочно стоять на земле. Надо, чтобы они, глядя в небо, искали глазами спутники. Защитим наших детей от отравы волшебных сказок, как и от нелепой и нездоровой тоски Маленького принца, который так глупо жаждет смерти. И Фаусто загрустил. Сказал, что люди ничего не поняли. Что мир обречен, и остается только его взорвать.

* * *

Однажды ночью Фаусто взорвал штаб противников сепаратизма на Ормо-роуд, поблизости от Белфаста. Вместе со зданием взорвался старик-полицейский, который отсыпался там, накачавшись виски. Фаусто просидел семь лет в тюрьме на Крамлин-роуд.

Когда он вышел, Изару было семнадцать.

И с тех пор все изменилось.

* * *

Они уехали в Шотландию и поселились вдвоем на необитаемом острове Оркнейского архипелага, который уступил им в память о славном прошлом один старый шотландский националист.

Они прожили там много лет. В голове у Изара не переставали взрываться мины, заложенные его отцом. Фаусто говорил, что он ошибался, что надо все начинать заново, что если не можешь изменить мир, то надо построить другой, так почему бы не построить его здесь? Ты понял, сынок, – Изару было под тридцать, но отец по-прежнему так его называл, – ты понял, мы построим его здесь, и когда меня не станет, хранить его будешь ты. И ты… ты станешь его королем.

* * *

Когда Фаусто умер, Изар развеял его прах над Северным морем. Он устроил ему национальные похороны, хотя их королевство было совсем крохотным.

Но Изар его строил. Делал все краше. Он же обещал.

И в глубине души жалел только об одном.

Баобаб никогда не приживется на шотландской почве.

XXVII

«Фалькон 900» приземлился на безупречном летном поле аэродрома Автономного Королевства Герминия.

– Господин авиатор, – попросила Анди перед тем, как я остановил двигатель, – прочитайте мне коротенькую лекцию по географии…

Частный самолет затормозил на длинной посадочной полосе. Никогда бы не подумал, что на таком малюсеньком острове может быть такой отличный аэродром.

– Так вот, Оркнейские острова – третий, вместе с Гебридскими и Шетландскими, принадлежащий Шотландии архипелаг, в него входят около семидесяти островов, из которых обитаемы меньше четверти. Население Оркнейского архипелага составляет…

– Спасибо! – перебила меня Анди. – Глядите!

Она показала пальцем.

Над маленьким, сложенным из серого камня зданием аэропорта развевался флаг. Очень странный флаг! На лазурном фоне трепетал баобаб!

* * *

Мы дошли по дорожке до строения, должно быть служившего терминалом. Внутри, за деревянной стойкой, нас ждал усатый таможенник. Маленький, коренастый, в зеленом мундире с украшенными звездами нашивками. Его заинтересовали только визы, которые выдал нам Мойзес в Сальвадоре.

Таможенник с недоверчивым видом их изучил, потом шлепнул печати в наши документы.

Печати в виде розы!

И наконец, таможенник произнес несколько слов. Ровно шесть.

– Не надо ли вам поменять деньги?

Я едва не поперхнулся от неожиданности.

– Что?

– Здесь, в Герминии, расплачиваются лисами. – Он что-то проверил в своем компьютере. – Курс лиса сегодня 1,27 доллара.

– Ага…

Видя, что мы в нерешительности, таможенник поспешил прибавить:

– Вы сможете поменять наличные и в столице. Да и шофер за вами вот-вот прибудет.

Я вышел следом за Анди в полном недоумении. Мы остановились у шоссе, исчезавшего за невысокими холмами. Ждать пришлось всего несколько минут.

– А холмы – это здешние вулканы? – шепнула мне Анди.

Больше она ничего добавить не успела.

Из-за ближайшего к нам холма выехал длинный черный «роллс-ройс». Когда он подкатил поближе, я разглядел на капоте синие флажки с баобабами.

Из машины вышел шофер – маленького роста, широкоплечий, с безупречной выправкой. Рукой в белой перчатке распахнул дверцы. Приподнял украшенную розой фуражку. И похоже, наблюдал за нами через свои темные очки.

Анди все это явно забавляло. Мы устроились на красных кожаных сиденьях, и «роллс-ройс» медленно поехал. Наверное, шофер боялся задавить одного из барашков, что сотнями щипали травку в ландах, без всяких загородок.

– Скоро ли мы прибудем? – светским тоном осведомилась Анди.

– Через минуту будем в столице, – ответил шофер.

Я прикинул, что от аэропорта до столицы должно быть шесть километров. Впрочем, вдоль дороги были расставлены гранитные километровые столбы.