Код бестселлера

Так как же это делается? Как взять нечто нематериальное – эмоциональный отклик и физиологическую реакцию читателя – и воплотить на странице, черным по белому? Выразить эмоциональные взлеты и падения героев в виде графика нам помогло то, что специалисты по обработке естественного языка называют анализом тональности[119]. Его обычно применяют для обработки рецензий на фильмы и отзывов о товарах, но мы обнаружили, что те же инструменты и методы годятся и для анализа повествования. Основная идея такова: компьютер читает книгу от начала до конца, обращая особое внимание на слова, описывающие негативные и позитивные чувства героев. Возьмем простую сцену из «Кода да Винчи». Софи с нежностью вспоминает, как разгадывала свой первый шифр – на арке, которую показал ей дед, когда в детстве привозил ее в Рослинскую часовню:

Дед… подвел ее к высокой сводчатой арке, которую показывал чуть раньше.

Софи плюхнулась на каменный пол, улеглась на спину и начала разглядывать удивительные рисунки над головой.

– Да я запросто разгадаю этот код! Ты и вернуться не успеешь!

– Тогда поспеши. – Дед наклонился, поцеловал ее в лоб и направился к ближайшей боковой двери. – Я выйду только на минутку. Дверь оставлю открытой. Если что понадобится, позови. – С этими словами он вышел в мягкий вечерний свет[120].

Это лишь одна из многих похожих интерлюдий в лихорадочно скачущем повествовании. В таких интерлюдиях Браун приостанавливает действие и рассказывает предысторию героев. Наш компьютер распознает подобные моменты как передышки – позитивные паузы в стремительном беге событий. Воспоминания Софи – добрые; эта сцена показывает нам нечто личное, мягкое, позволяющее немного помедлить и задуматься посреди сюжета, наполненного активным действием. В этой сцене мы чувствуем человеческую теплоту.

Относительно благополучные детские воспоминания Софи контрастируют с памятью Сайласа о его собственном детстве:

И тем не менее душу его терзали воспоминания. «Отпусти свою ненависть, – приказал себе Сайлас. – Оставь должникам своим». Глядя на каменные башни Сен-Сюльпис, Сайлас пытался побороть знакомую тягу… силу, что всякий раз увлекала его мыслями в прошлое, снова заточая в тюрьму, стенами которой в молодости ограничивался весь его мир. Эта память всегда обрушивалась бурей на все чувства сразу… вонь гнилой капусты, смрад смерти, человеческой мочи и фекалий. Вопли безнадежного отчаяния, заглушаемые воем ветра над Пиренеями, и тихие рыдания всеми забытых людей[121].

Разница в чувствах двух героев, предающихся воспоминаниям, очевидна. Так же очевидна она и для компьютера.

В ходе повествования эти моменты позитивных и негативных эмоций то накапливаются, то рассеиваются. Это увлекательно и динамично – так что читатели каждого романа будто совершают уникальное путешествие по мере того, как автор своей волей проводит их через периоды конфликта и разрешения, необходимые для того, чтобы события развивались во времени. На макрошкале эти накопленные моменты становятся чем-то вроде знаков препинания на нарративной линии романа. А самые низкие и самые высокие точки эмоционального напряжения, обнаруженные компьютером, соответствуют самым важным сценам, в которых происходят повороты сюжета. На основе этих данных компьютер рисует график романа – в более мелком (микро) или более крупном (макро) масштабе.

Под конец главы заметим: исследования тысяч книг демонстрируют нам, что в бестселлерах могут встречаться любые из основных трехчастных видов сюжета. Не обязательно у истории о «человеке в яме» будет больше шансов на успех, чем у истории об «очередной Золушке». И хотя макроуровень большого значения не имеет, то, как автор организует ритм повествования от сцены к сцене, – чрезвычайно важно. Тот танец, в котором каждое движение – на вес золота, требует ровного, четкого и размеренного ритма.

Списки: сюжет