Код бикини (СИ)

Мы выехали на набережную Дуная и остановились, не доехав сотни метров до здания парламента. Ажурная готика парила над серой речной водой. Дальше проехать было невозможно - митингующая толпа запрудила мостовую. У самого парапета вдоль чугунной ограды, задрав стволы, примостились два танка с красными звездами на башнях. Офицер, два танкиста в шлемах и несколько автоматчиков курили, облокотившись на гусеницы и хмуро поглядывая на толпу.

Некоторое время мы стояли, не зная, что делать дальше. Шофер попытался развернуть автобус, но было поздно - сзади густо подходили люди, и пробиться сквозь их поток было невозможно.

- Далеко нам еще, брат? - Матиас хлопнул водителя по кожаному плечу.

- Километра полтора - угрюмо буркнул шофер. Ему явно не терпелось избавиться от многоязычных пассажиров.

- Тогда давайте дойдем пешком! - воскликнул Матиас. Вид гудящей толпы за окнами автобуса действовал на него возбуждающе. - Иначе мы тут надолго застрянем.

- Конечно! - радостно поддакнул водитель. - Комендатура тут рядом, напротив следующего моста.

- Всем покинуть автобус и собраться на набережной! - перехватывая инициативу, зычно скомандовал Фокин.

Все задвигались, доставая из прохода сумки. Я незаметно сунула золотой брусок в левую перчатку.

Людей на набережной становилось все больше. Мы стали пробиваться между митингующими. У входа в здание на широкой каменной лестнице выступали ораторы. До нас доносились их короткие гневные восклицания. Толпа одобрительно гудела.

Внезапно откуда-то сверху послышались частые винтовочные выстрелы, словно кто-то торопливыми ударами вколачивал гвоздь в жестяную крышу. Затем сыпанула автоматная очередь, и дежуривший у танка офицер вдруг, не донеся окурка до губ, беззвучно упал ничком в пружинящую палую листву.

Один из танкистов мгновенно прыгнул в раскрытый люк, двигатель взревел, и танк, лязгая гусеницами, двинулся на толпу. Автоматчики, пригнувшись, побежали за ним.

Второй танкист в столбняке стоял у своей машины. Новая очередь хлестко прошлась по бронированной башне, и он, наконец, очнулся и тоже бросился в люк. Мотор заурчал, и в это время на верхнем этаже здания ослепительно вспыхнуло, раздался громкий хлопок и сразу же оглушительный взрыв. Танк вздрогнул, башня скособочилась и уткнулась стволом в землю. Затрещали языки пламени, и в свинцовое небо повалил жирный черный дым.

Толпа бросилась врассыпную. Матиас схватил меня за руку, и мы помчались по набережной, то и дело натыкаясь на бегущих навстречу людей. За спиной слышалась пальба с обеих сторон. Раздался орудийный выстрел, потом еще и еще. С верхних этажей здания на толпу посыпались обломки кирпича. Дробно застучал танковый пулемет. В толпе закричали раненые. Мы остервенело продирались сквозь людской водоворот, и танк все время скрежетал гусеницами за спиной.

После очередного орудийного выстрела в мостовую, брызнув алебастровым крошевом, врезался огромный кусок лепного карниза. Мы с Матиасом отскочили в разные стороны: я - к набережной, а он к глухому кирпичному брандмауэру. Оглянувшись, я увидела, как Фокин, на бегу придерживая фуражку с синим околышем, что-то крикнул торчащему из люка танкисту и махнул рукой в сторону прижавшегося к стене Матиаса. Танкист шевельнул рычагом, ближняя к стене гусеница на мгновение замерла, ощетинившись зубцами, и махина танка, скрыв от меня Матиаса, придвинулась к зданию всем своим многотонным бронированным телом. Водитель отпустил гусеницу и медленно провел машину вплотную к стене. Танкист, несомненно, был мастером своего дела.

Я закричала, зажав уши руками. Со стороны здания тяжко застучал пулемет. Боец, бежавший вдоль чугунной ограды набережной, упал, а Фокин мелкой шавкой метнулся в мою сторону, пригибаясь под пулями и на бегу доставая пистолет. Я отчаянно рванула перчатку и изо всех сил швырнула золотой слиток в набегавшего на меня куратора. Килограммовый брусок угодил ему прямо под лакированный козырек во вспухший венозными иероглифами лоб. Фуражка с красной звездой, зацепившись ремешком за подбородок, съехала на затылок. С залитым кровью лицом он остановился и опустил пистолет, а я, спасаясь от выстрелов, бросилась наземь. Новая пулеметная очередь оставила на гимнастерке Фокина цепочку алых бутонов. Он был еще на ногах, когда сверху оглушительно ухнуло, надо мной прокатилась тугая, свистящая осколками волна, и последнее, что я увидела перед темнотой, была летящая в Дунай голова Фокина в фуражке с красной звездой на синем околыше...

Глава VIII. Возвращение ординарца.

Сима замолчала и достала из пачки новую сигаретку. Алик поднес ей зажигалку.

- Как вы все это пережили? - круглые глаза Милы без отрыва глядели на Симу. - Вы же любили его?

- Да, детка, представь себе, любила - криво улыбнулась Сима. - Но со временем понимаешь, что человек может пережить гораздо больше, чем ему кажется. Пока сам живой, конечно... В память о Матиасе я выколола на левом бедре цветок сакуры с опадающими лепестками. У японцев это символ быстротекущего времени и непрочности бытия...