Код бикини (СИ)

- Можно подумать, в войнах бывают победители. Сейчас надежда только на то, что у людей после второй войны хватит мозгов не начать третью. Но люди - идиоты, на них надеяться трудно...

- Симуля, бог с ним, с человечеством. Мне другое в голову пришло. Теперь можно пойти в банк и запросто все забрать. А вечером после выступления спокойно сесть в поезд - и домой...

- Домой? А что там делать со всем этим добром?

- Странный вопрос.

- Странный только на первый взгляд. Вспомни наш старый разговор. В нашей стране не может быть богатым кто попало. У нас нужно быть частью системы...

- Система рушится на глазах! - Грета вскочила с дивана. - То, что мы сегодня видели - лучшее тому подтверждение.

- Нет, детка. Наша система - это не общественный строй, не форма власти, не репрессивный аппарат. Она существует не в Кремле и не на Лубянке, а в наших российских душах. Эта система - продукт нашего, как сейчас модно говорить, менталитета. Стену и даже государство можно разрушить за одну ночь. Ментальность же складывается тысячелетиями...

- Симуля, нашла время философствовать!

Грета сорвала с себя полотенце и сделала пируэт. Я залюбовалась ее стройным, тренированным телом. Трудно было поверить, что ей уже сорок.

- Ты видела, как они ликуют, что рухнула стена, как радуются

друг другу? - я упрямо гнула свое. - А у нас - все злые, не знают что делать с непрошенной свободой, убивают друг друга, отнимают последнее. Меня туда после сегодняшней ночи совсем не тянет.

- Это ты хорошо сказала, Симуля, - Грета снова завернулась в полотенце и уселась на край дивана. - Можно как дважды два доказать, что нормальный человек в России жить не может, но меня туда все равно тянет. Несмотря на все мерзости, с которыми постоянно сталкиваешься. Ты говоришь, что нужно стать частью системы? Я смогу, если надо. Или сделаю вид. В конце концов, я - актриса...

Мы замолчали, мысленно продолжая разговор.

- Что ж, давай доведем дело до конца. Насколько я запомнила, банк открывается в десять утра.

- Слушай... - Грета внезапно вскочила с дивана. - А ведь я теперь могу Фимку в аэропорту встретить. Прямо в Западном Берлине! Представляешь, как он обалдеет, когда меня увидит?

- А как ты туда доберешься?

- Да очень просто. Перейду на ту сторону, возьму такси и скажу 'аэропорт, битте'. У нас же доллары еще остались? Авось, примут по какому-нибудь курсу. Это ведь тоже крутые буржуйские деньги, а не какие-нибудь сраные рубли или марки ГДР.

- Может, лучше сначала в банк?

- Не занудствуй, Симуля. Фимка говорил, что прилетает в восемь тель-авивским рейсом, так что до десяти я вернусь.

Грета вывернулась из полотенца, натянула на голое тело джинсы, облегающий топ и набросила на плечи коротенькую куртку-косуху. Ей и в одежде нельзя было дать ее сорока. Пережитый ночью эмоциональный подъем сделал ее моложе лет на десять.

- Твой Ефим когда увидит тебя такую - ни за что не отпустит, - я поневоле улыбнулась.

- И не надо, - Грета, стоя перед зеркалом, распустила волосы по плечам. - Он столько из-за меня натерпелся, что пора и ему уже добра в жизни увидеть. Да и я в него умудрилась влюбиться. Вот ведь настырный какой! - Грета, смеясь, повернулась ко мне.

- Не забудь, что нам надо в банк.

- Ты мне напоминаешь про банк! - воскликнула Грета. - А кто еще недавно говорил, что от этих проклятых сокровищ надо держаться подальше?

- Кто же знал, что все так переменится? Если можно просто пойти в банк и забрать вклад - почему бы и нет?

- А кто рассуждал про праведное-неправедное, умничал про систему?

- Да я и сейчас не уверена, что мы все правильно делаем, - мной вдруг овладела нерешительность. - Но, в конце концов, не так много мне и надо. Домик в деревне, хорошую кровать, чтобы копчик не болел, да свежий творог каждое утро. Не забывай, что мне уже шестьдесят три.

- Домик в деревне! - воскликнула Грета. - Да там хватит на несколько деревень!

- Тише, не кричи. Давай-ка мы с тобой сначала до банка доберемся.

- Ты права, Симуля, как всегда. Ну, я побежала. Девочек завтраком покормите, а там и мы с Фимкой подскочим.

Грета выскочила за дверь. Через окно я увидела ее энергично шагающей по Эбертштрассе.

Окончательно рассвело, и Стена, вдоль которой шла Грета, за ночь утратила свою угрожающую серость. Теперь она во многих местах была покрыта цветными надписями и рисунками. Люди беспрепятственно проходили через еще вчера неприступный контрольный пункт и свежие проломы в стене.

Припаркованный у гостиницы серебристый 'мерседес' плавно тронулся и покатил следом за Гретой. Он буквально крался за ней на широких рубчатых шинах. В памяти мгновенно возникла набережная Дуная, отпрянувший к кирпичной стене Матиас и наползающая на него громада танка.

Я нахлобучила шляпу, чтобы скрыть лишенное макияжа лицо шестидесятитрехлетней женщины, впрыгнула в туфли и кинулась на улицу. Я успела заметить, что Грета проскользнула в ближайший пролом. 'Мерседес' прибавил газу, промчался вдоль стены и свернул к свободному от охраны КПП.