Код человеческий

До кошмарной ночи Игорь слышал легенды о защекинском вурдалаке не раз. Раньше они, леденящие кровь, пользовались популярностью и в Мегаполисе. Таинственное существо «на самом деле» пожирало припозднившихся прохожих на пустынных городских улицах. Вурдалак появлялся из ниоткуда и, будто бы зная о слабостях добычи, наносил неотразимый удар в самое уязвимое место. Дурной славой пользовались районы «Победителя», заброшенного заводского стадиона и, конечно, парка и свалки. На вурдалака молва списывала всех пропавших без вести, убитых особенно жестоким способом, когда убийц не находили, умственные помешательства и прочие жуткие случаи.

В общежитии Улья маленький Кремов с замиранием сердца ловил каждое слово старшекурсников, травивших страшилки об очередной жертве. Завернувшись в одеяла, ребята судачили о природе убийцы, о методах борьбы с ним и никогда о том, реален ли вурдалак на самом деле. Конечно реален. Поговаривали, будто на местах преступлений изредка оставались такие жуткие, «не человечьи» психоследы, что матерые Нервы уходили после них в затяжные хижэклуровые запои, а кое-кто и до хлопка «донюхивался».

Взрослея, Игорь все реже сталкивался с вурдалачьей темой, пока она совсем не развеялась, а если память подбрасывала образы детства, вурдалак представал уже сказочным персонажем. Легендарному чудовищу не нашлось места в каменных джунглях: не смогло оно бороться на равных с элементарной бытовухой, жаждой наживы, стремлением к богатству, захватившими умы людей целиком. Убивай он тысячами, все равно в лучшем случае пробился бы на какой-нибудь желтый телеканал в заштатную передачку «Вы не поверите!» или в криминальные новости. Может, сделали бы из него объект массмедиа, продавали брелки и наклейки с изображением клыков, но даже в этом случае вурдалак стал бы одним из миллиона образов, которыми потчуют публику изо дня в день ради рейтингов.

Однако здесь, в Мечетке, вурдалак пользовался прежним авторитетом, что в немалой степени удивляло Игоря. «При чем здесь Мечетка? – рассуждал он. – Видимо, как и любое порождение моды, вампирская тема дошла до провинции с огромным запозданием, да еще и „забальзамировалась“ в неторопливом сельском быте, сделавшись частью вечерних пугалок».

Можно было бы списать тему в фольклор окончательно, если бы не запах того самого страха, заставлявшего почти поверить в реальность вурдалака. О нем с содроганием и всей серьезностью говорили опытные трапперы и даже старики, шутки не дозволялись, а детям с раннего возраста внушалось: вурдалак – смертельная опасность. Причем возникнуть он мог преимущественно в городе или его окрестностях, вселившись в кого угодно.

Не значит ли это, что город – табу для траппера?! Интересненько.

Люди существа общественные. Человек не сможет развиваться, не взаимодействуя с себе подобными. Понимание этого заложено в каждом младенце, ведь даже появление на свет – результат ответственного труда множества людей. Папа и мама решили дать человечку жизнь, доктор принимает роды, няня ухаживает за малышом, учитель учит в школе, государство включает в социальную матрицу. Все работают в связке, и это очерчивает круг людей перед всеми остальными существами и явлениями вселенной. «Человек – значит, мой брат» – основа, на которой зиждется будущее общества. Любые эпохальные достижения круга достигнуты совместными усилиями его членов, где человек – элементарная базисная единица колоссальной по размерам живой материи.

Как же объяснить столько разночтений внутри общества, почему не изжиты споры, неравенство, войны? Откуда культ насилия и жестокой власти, разделивший некогда единый организм на самостоятельные враждебные клетки? Думается, все просто: нет внешней проблемы, которая бы сплотила людей, утрачены цели, достижению которых служит негласный договор. Круг распадается, и вот уже мы стоим не спиной к спине, а лицом к лицу, ближний перестает выступать помощником и единственным условием общего выживания, в нем все более отчетливо проступают черты конкурента и даже врага. По-видимому, истоки общественного разложения следует искать в разрастании человеческой массы. И с этим сложно что-то поделать.

Может, Ариэли выключат из конвейера воспроизводства достаточную массу людей?

А пока… Нравственность – всего лишь свод законов, оберегающий негласный договор, ее легко попрать, и вот уже люди рвут друг другу глотки, тягаясь в надуманной борьбе за место под солнцем. Этим фатальным забегом по шкале навязанных ценностей запускается механизм самоуничтожения человечества, ведь сами основы нашего будущего и единственное условие благополучия выжигаются на корню страстишками и похотями, вживленными в подкорку культурой бессмысленного потребления.

Итак, человек ничего никогда не боялся, двуногие побеждали смертельно опасных хищников, выживали в ледниковые периоды, приспосабливались к засухе и жаре, приручали животных и меняли ландшафты. Не встречалось еще силы, способной противостоять нам. Казалось бы, одно усилие – и от вурдалака не останется мокрого места. Но он неистребим – существует поныне.