Код человеческий

«Чувствую, мне осталось немного. Самое страшное – вы с мамой никогда не найдете моей могилы, даже приблизительно вам не узнать, где лежит ваш отец и муж. Но это сантименты. Теперь я уверен, что никому не дано разорвать цепь, соединяющую нас с тобой, тебя с бессчетным количеством твоих предков.

Не знаю, как, но ты обязательно прикоснешься ко мне, сынок! Обязательно узнаешь, чем я занимался, чем был хорош и чем плох! Ничто не исчезает в небытии, даже самые черные и жадные создания во вселенной – черные дыры – не в силах убить память! Они не могут удержать обе рожденные квантовой флуктуацией частицы, и пусть одна теряется за горизонтом событий, но вторая улетает от вечной темницы, сохраняя информацию. Если уж беспощадная обжора не в состоянии убить память, то куда уж этим прохвостам из Бюро.

Ты обязательно станешь Человеком, обязательно мы встретимся, как бы безумно это не звучало!

А сейчас мне пора вслед за Огурцовым, Тумановым и прочими ребятами. Уйду с мыслями о тебе. Какой ты теперь, сынок? По-прежнему хохочешь, когда мама кусает тебя за ушки и щекочет под мышками? Я соскучился по твоим глазкам-бусинкам, по маме. Ей я тоже „писал“, надеюсь, она сумела пережить наше расставание и нашла себя заново.

Прощай!

С любовью, твой папа».

Глава 85

Рассвет с трудом пробивался через окно. Бесцеремонный утренний холод змейкой проник под одежду и принялся старательно выбивать мелкую дрожь из сонного организма. Болела голова, распираемая давлением, – сердце уже разгоняло густую кровь, нагружая задубевшие стенки сосудов. Игорь сел на диване и помассировал виски. Не помогло. Тихо собрал вещи, открыл дверь, безразлично отметив, что та не заперта. Улица встретила промозглой сыростью и ветром. Стараясь не наступать в глубокие лужи, сжимая арбалетное ложе, человек направился к выходу из детсада.

Дорога, с которой он вчера свернул, в рассветном сумраке показалась более широкой. На противоположной стороне над входом в здание почты в предсмертных судорогах моргала лампа плафона, озаряя вспышками тушу сгоревшего броневика неподалеку.

Кремов подошел к почте. Он старался не наступать на осколки витрин, устилавшие тротуар, и внимательно осматривался по сторонам – сейчас одеревеневшие нейроны еще лениво реагировали на внешние сигналы, зато традиционные органы восприятия работали на полную катушку.

Две длинные лампы роняли тусклый свет на пятачок перед входом. Одна из них и выдавала агонизирующее мерцание, а вот вторая еще держалась, испуская сквозь пыльное стекло равномерное свечение. Глаза быстро утомились, но человек почему-то не уходил. «Странное место. Зачем здесь задерживаюсь? Наверняка еще встретятся „живые“ приборы, а я стою, дурак, как на ладони перед темным входом и пялюсь на мигающую лампу», – размышлял Игорь. В то же время он ощутил тепло и прилив уверенности, что напоминало действие Хижэ Клура, но без надоевшего хвойного привкуса и «залипания» мозгов. Почему-то происходила ощутимая подзарядка нервной системы.