Код человеческий

Хотя Молчун даже в кругу «альтернативщиков» считался самым упертым ортодоксом-дримовцем, сила его заключалась прежде всего в позитивной убежденности, а не в слепой ненависти к инакомыслящим. Похоже, он настолько верил в таинственную идею, что воспринимал их несущественным фоном, мелочью, недостойной проявления гнева. Могло показаться, что ненависть самого Дрима раздражала Молчуна, но Нерву никогда не удавалось достоверно убедиться в этом из-за скрытности последнего. Для себя Игорь решил остерегаться Молчуна сильнее прочих.

При всей горячности дебатов Кремов замечал, что градус накала никогда не достигал критических пиков, а в происходящем проглядывала какая-то фальшь. Нерв чувствовал, что так нужно Дриму, над тем довлеет какой-то замысел, пока не позволяющий ненависти прорваться открыто. Все это очень беспокоило.

Глава 145

Беспокоило и другое. В то время как Дрим отстраивал централизованную крепость, маевцы оставались рассеянными по поселку. Жуковы, например, проживали в одном из деревянных коттеджей «гнезда литераторов», по соседству, в таких же домиках, обитали и остальные сектанты. «Гнездо литераторов» лежало у самого подножия скалы в стратегически невыгодной глуши, оттуда до дома Валентиныча, котельной или складов было нелегко добраться. Конечно, писателям, проживавшим здесь ранее, уединенность «гнезда» играла на руку – пиши не хочу, но маевцам она лишь мешала.

Умница Май правильно оценил риски и развил кипучую деятельность: его сторонники занялись восстановлением административного корпуса ЖЭКа, куда решено было переехать всем коллективом. К корпусу примыкали капитальные гаражи, образующие закрытый внутренний двор. Эта крепость располагалась на окраине поселка, недалеко от дороги, ведущей к перешейку и стене. Теперь стало полегче психологически.

Верхние окна наглухо заколотили массивными досками, а поверх досок наслоили металлических листов, на первом этаже соорудили оконные ставни такой же конструкции. Крышу, окна, двери и даже стены пролили противопожарным составом за авторством Мая. Жуков справедливо рассудил, что первейшей опасностью при нападении дримовцев станет огонь.

Эльф с Ротором откопали в подвальном помещении заброшенный промышленный пищевик и занялись его частичным восстановлением. Они рассчитывали запустить холодильники и ТЭНы для кипячения воды.

Требовалось собрать из подручных средств мобильный электрогенератор, поэтому Игорь и Май решили наведаться к старой «будке свободы», чтобы раздобыть каких-нибудь полезных железяк с останков «Борзого». На целый двигатель после многих недель в объятьях митингующих рассчитывать, конечно, не приходилось, а Лапкоплав вообще заявил, что считает затею пустой: дримовские дикари наверняка спалили мотоцикл ради креатива.

Накануне Май захватил из котельной банку легкого топлива, а Игорь навестил Валентиныча.

Дядька со своими ребятами и девчонками еще сидели на чемоданах, но его дом уже казался брошенным: никто не убирался, в комнатах валялось пыльное барахло, даже знаменитый обогреватель исчез – его загодя демонтировали, чтобы перенести на новое место жительства. Валентиныч в приподнятом настроении сновал туда-сюда, помогая молодежи завершить сборы.

Игорь прошел на второй этаж. Сюда едва доносились отзвуки суеты снизу, запустение еще сильнее бросалось в глаза: костлявые этажерки без книг, тряпье, осколки посуды, рассыпанные окурки.

На всю коридорную стену, озаряемая закатными лучами, протянулась фантастическая можжевеловая пустошь. Славянин, похоже, писал на закате – до того чарующе именно сейчас сияли звезды в смолистой черноте космоса, голубел недостижимо далекий горизонт и звенела неподвижность можжевельника.

Внезапно навалился страх, как если бы Кремов свалился за борт в океан и, вынырнув на поверхность, наблюдал издевательски медленно удаляющийся пароход, с которого никто уже не заметит несчастного. Вокруг гнетущее спокойствие, идеальный штиль, шум винтов все слабее, а под ногами бездна.

Вспомнились любимые Марина, Ая и Назарчик, садануло предчувствие, что он никогда их больше не увидит. В груди, словно отыгрываясь за аномально долгий перерыв, почти набатом застучал метроном, вновь запустился зловещий маховик. В этот раз – без шансов, Игорь даже не пытался увильнуть. В глазах потемнело, он едва успел выбросить руку к стене, но, вместо того чтобы коснуться опоры, ладонь рассекла воздух и Нерв повалился в можжевеловую пустошь.

Глава 146

Полевая почта СССР, чрезвычайная экспедиция, скв, № 36/18, координаты местоположения в штемпеле, начало февраля. Из не врученных адресатам писем.