Код человеческий

Приграничную линию они прошли без проблем. Башни-маяки пустовали, янтарное море сделало их работу невозможной. Мечетка превратилась в запущенный поселочек, где не осталось никого, кто помнил бы семью Нетреб и знал, куда та подевалась. «Супер-В» тем более разыскать не удалось. Зато ХАЭН Игоря работал. Правда, выдавал абракадабру на дисплее, но в ближайшем сервисном центре его починили бесплатно по программе поддержки коренных народов севера. Молоденький мастер изумился «глюкам» с датами и привязками, поэтому вручную ввел данные чудаковатого клиента. «Вы как будто на машине времени из прошлого к нам перенеслись! Ничего, теперь будет лучше нового, господин Иванов!» – с непривычным выговором приободрил мастер. Миру оформили бродяжкой из пустошей, которую «господин Иванов» взял в жены и милостиво легализовал.

Бродяжкам полагались подъемные, коих хватило на автобусный билет до Мегаполиса.

Здесь Игорь наконец вдохнул родной воздух. Кипящий муравейник сходу ошпарил бешеным ритмом, высоченными многоэтажками, мусорными кучами и ядреными запахами. Мира повисла на руке мужа и зажмурилась. Он услышал ее прерывистый шепот: «Мне плохо». Да, детка, Мегаполис смертельно токсичен. У этих вокруг лошадиные дозы яда в крови, но они, пусть и выглядят как трупы, надежно влачат существование – привыкли с детства. Каково же тебе?

Игорь устроился на работу в общепит по обязательной «квоте на живых», а Мира – в одну из последних в природе библиотек. Жене только в книжной тиши было спокойно, она очень медленно и тяжело привыкала к городу. Милко, контрабандой доставленный в дорожной сумке, поселился там же. Кот пребывал в не меньшем смятении, чем обожаемая хозяйка.

По вечерам Кремов забирал Миру и Всевеликого Повелителя Умов, и троица отправлялась в крохотную съемную квартирку в самом центре Защекинска.

В выходные Игорь занимался поиском следов прошлой жизни, но не знал, за что зацепиться. Давно застроили пустыри под Садовым мостом, в Улей оказалось не пройти, да и Нервов там, похоже, давно не выпускали: адресная книга не выдавала ничего по запросам о старых друзьях и знакомых. Игорь бродил по улицам, силясь напасть хоть на какой-нибудь след.

А по трассам в автоматическом режиме неслись беспилотные капсулы с жирными человекообразными пудингами, уткнувшимися в ХАЭНы с гигантскими трехмерными проекторами или погруженными в виртуальную реальность через новомодные очки. Толстяки редко прогуливались по тротуарам под ручку с вопиюще сексуальными куклами всех расцветок и пропорций. Город победил проблему перенаселенности, Ариэли заменили людям половых партнеров, дети естественным образом рождались все реже и все чаще планово выпускались на фабриках «Монсанье» из биоматериала доноров.

В кафе Кремова работала Ариэль знойной средиземноморской внешности, Сюзанна. До интеллекта советской ЭВМЧ ей было как до верхушки имперского небоскреба, но возбуждать самцов она умела мастерски!

– Эй, бамбино! Я тебе нравлюсь? – вопрошала Сюзанна Игоря, томно закатывая глаза. Хорошо сделанная игрушка, с неотталкивающей искусственностью. – Я вчера сменила вагину на новую, более упругую! Так что чиста и девственна, как раз для тебя!

Игорь хохотал над ее обезоруживающей прямолинейностью, но отказывал только под благовидными предлогами, чтобы не показаться ненормальным. С Ариэлями вообще приятно было поболтать, от них Нерв много чего узнал, в то время как людям и он, и Мира оказались абсолютно неинтересными.

Дни пролетали впустую, действительность давила бесчеловечностью, бессмысленностью творящегося с обществом, еще большими, нежели двадцать лет назад. Лишь Мира и Милко питали Игоря чистой энергией. И да, Мира оказалась «его девочкой», чем он совсем не терзался.

Вконец отчаявшись разыскать зацепки в новом дивном мире, Игорь вдруг вспомнил о Звездной башне. Там теперь располагался убогонький музей вышедшего из моды толкиенизма и рыцарства. Но главное – под самый свод башни убегала новодельная винтовая лестница. Служащих в музее не водилось; пикнув ХАЭНом на входе, Нерв с нетерпением зашагал вверх по ступеням. Под окошком сохранилась знакомая кладка, и заветный кирпич чуть выпирал, как прежде. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Игорь расковырял раствор и потянул кирпич на себя. В углублении пальцы нащупали сверток. Вряд ли Жук замуровал послание двадцать лет назад, больно хорошо оно сохранилось. Игорь возликовал.

Но в записках из свертка ничего, кроме многократно повторяемого адреса мрачного таунхауза, не оказалось. Наверное, Жук добавлял с каждым посещением новую записку к прежним, фиксируя свое местоположение.

Однако теперь Кремовы стоят у пустого дома.

По-видимому, надежды нет. Немудрено! Что бы ни задумывал Жук, оставляя записки в Звездной башне, оно наверняка не имело срока годности продолжительностью в путешествие Игоря.