Код Электры

Что? Зачем папа потащил с собой Электру в лес? Что он такое затеял?

Папа показал нам маленькую елочку.

– Смотрите, какая симпатичная! Электра помогла мне ее выбрать. Правда, Электра?

Электра посмотрела на него и с важным видом кивнула. А потом подбежала к Моне, которая обняла ее крепко-крепко.

– Но ведь у нас уже есть елочка, – сказала мама.

– Как сюда попала Электра? – строго спросил Орест.

Папа с удивлением посмотрел на него.

– Она вдруг подбежала, когда я собирался ехать в лес, – пояснил он. – А у вас никого не было дома! Вот мне и пришлось взять Электру с собой. Я написал записку и оставил на вашем кухонном столе. Разве вы не видели?

Только я успела прийти в себя от сознания того, что с Электрой все в порядке, а мой папа ворует елки, как мне вспомнилась Месина с астролябией. Мы должны спешить в Нэс! Она наверняка там! Хотя, с другой стороны, почему она не взяла с собой Электру?

– Орест! Нам надо туда, за железную дорогу! Линии К и Д, ты же помнишь!

– Мне кажется, это бессмысленно, – медленно ответил Орест. – Ее там нет. До меня только что дошло… на самом деле дитя с лозой – это не Электра… и не я. Это Месина!

Пока ехали обратно в Лерум, он все мне объяснил. Папин микроавтобус (а я и не знала, что у него есть такой) уехал вперед с Моной и Электрой. Нас с Орестом везла мама на своей машине.

Все думают, что только избранный ребенок, дитя с лозой, может использовать астролябию. И что Аксель якобы узнал от Сильвии имя этого ребенка. Если подставить имя ребенка в качестве ключа, шифр СВЖБХРЪМ на дереве у старого дома в лесу укажет место, где дитя-лозоходец сможет использовать астролябию.

– Да, – кивнула я. – Так и было в день летнего солнцестояния. Но сейчас, вдень зимнего солнцестояния, нужно отразить имя зеркально, то есть написать его задом наперед! И тут Электра не подошла, ничего не получилось. Но с моим именем получилось! И вышло КРЕСТИЛ!

– Но, – возразил Орест, – если взять другое имя, например Месина…

Я быстро прикинула – как-никак уже неплохо ориентируюсь в шифре Виженера. СВЖБХРЪМ и АНИСЕМ… получается что-то, начинающееся на НОС…

– Не так, – сказал Орест. – Повернуть надо шифр, а не имя. И тогда вместо СВЖБХРЪМ получается МЪРХБЖВС, – продолжал Орест. – А теперь надо использовать «Месина» в качестве ключа. Тогда получается ФИСКФУ А «ФУ» – пересечение линий Ф и У на карте Акселя – это как раз точка над школой. Она позаботилась о том, чтобы заполучить астролябию как раз во время лунного затмения и в месте пересечения Ф и У, о котором узнала из шифра… И наверняка думает, что сможет использовать астролябию! Думает, что это она — дитя с лозой и она типа держала в руках астролябию в нужное время в нужном месте.

– Она повернула шифр, – пробормотала я. – Если взять шифр задом наперед с ключом Месина, то получится ФИСКФУ, но если взять шифр как он есть с моим именем Малин и немного повозиться, то тоже получается ФИСК!

В глазах у меня потемнело. Я и Месина. Месина и я.

– Вот именно, – спокойно проговорил Орест. – Ясно, не так ли? Все эти разговоры про дитя с лозой – галиматья! Шифры могут обозначать все что угодно. Но Месина наверняка верит в этот бред.

– О чем это вы там рассуждаете? – спросила мама. И мы, переглянувшись, решили, что разумнее всего закрыть тему избранных детей.

45

К счастью, мы уже добрались до Лерума, так что мама не успела расспросить, почему мы говорили о Месине и загадочных шифрах. Папа свернул на дорогу вдоль реки, где я обычно прохожу, идя в центр. Он припарковал микроавтобус на небольшом участке, посыпанном гравием, и тогда мама припарковалась рядом. Все вышли.

– Подождите здесь, – сказал папа и скрылся в ближайшем темном и невысоком здании. Я все думала-думала, что это задом. Где-то открылась и снова закрылась дверь. И вдруг весь он осветился!

Гирлянды из маленьких лампочек опутывали всю старую теплицу Оторпа. Теперь она напоминала елку или пряничный домик. Мы с мамой стояли разинув рты.

Тут вышел и папа.

– Добро пожаловать, – сказал он.

Внутри было большое пространство, где легко разбить настоящий садик, все заставленное ящиками с рассадой. Солнечные лампы освещали маленькие зеленые растения, а из большого динамика лилась музыка. Вдруг до меня дошло:

– Да ведь это я играю!

– Да, – улыбнулся мне папа. – Ты не сердишься, что я тебя записал?

Я только покачала головой. Мы слушали песню Сильвии – песню Сильвии, сыгранную на виолончели Сильвии. Не знаю, может ли такое быть, но мне показалось, что размер и такты в этой песне совпадали с частотой биения моего сердца. В голове вертелись ее слова.

– Тебе нравится? – спросил папа у мамы. Ей явно нравилось, мне достаточно было только на нее взглянуть. Но что-то ее явно угнетало, и она, немного помявшись, наконец выдавила из себя:

– Но… из каких денег ты все это оплатил?