Код Иуды (СИ)

  Был король Румынии Кэрол; Камиль Шотан, бывшая премьер-министр Франции; элегантный герцог Альба, бывший посол Испании в Великобритании; Джозеф Бек, великий старик Люксембурга.

  Был Отто Бауэр, глава гестапо в Лиссабоне.

  Не обращая на него внимания, Канарис, безупречный, но неудобный в своей вечерней одежде, обошел танцоров, кружащихся под венский вальс, взял бокал шампанского у официанта в красной куртке и направился на террасу.

  Банкир, выглядевший изящнее, чем когда-либо, улыбнулся ему, и они вместе прогуливались по благоухающим садам, пока не оказались за пределами сияния волшебных огней. Дальше они могли видеть залитые лунным светом воды Атлантического океана там, где они омывали небольшой пляж Тамариз.

  «Прекрасная ночь», - промурлыкал банкир.

  «Но немного холодно».

  'Холодно? Но, мой дорогой адмирал, воздух похож на глинтвейн.

  «Я бы замерз в аду», - сказал ему Канарис. 'Что у тебя есть для меня?'

  «Интригующий кусок». Немецкий банкир был почти идеальным. «Нет, больше, чем кусок, основное блюдо, которое, я уверен, вы и фюрер проглотите с жадностью».

  Канарис отпил шампанского; в темноте казалось, что он потерял свой вкус. «Ну, ладно, мужик», - подумал он и сказал: «Как это интригует», желая, чтобы шпионы иногда могли быть более прямолинейными, и отражая, насколько этот обмен отличался от допроса Копьеносца.

  Банкир громко усмехнулся. «Это более чем интригует, адмирал, это просто сенсация».

  «Правильно ли я полагаю, что это как-то связано с британской политикой в ​​отношении Германии?» надеясь, что фон Клаус все понял правильно; в то же время надеясь, что он заставит банкира ускорить свои разоблачения.

  «Совершенно верно», - без наддува. Я примерно рассказал фон Клаусу, о чем идет речь. Но я не сказал ему свой источник; вот что так сенсационно ».

  Другой источник. Канарис подавил вздох. - Вы имеете в виду, что ваша информация из вторых рук?

  «Конечно, разве вся информация не из вторых рук, если только информатор не является источником своих разведданных?»

  «Полагаю, ты прав». «Возможно, мне стоило взять с собой кусок резинового шланга», - подумал Канарис.

  «Но моя информация задокументирована. А какой документ! »

  Банкир подошел к Канарису, его одеколон заглушил ароматы сада.

  Канарис попятился.

  Банкир сказал: «Думаю, вы согласитесь, прочитав это, что мое место в послевоенном финансовом мире должно быть обеспечено».

  - У вас с собой этот документ?

  'Конечно. Письмо. С завораживающей подписью ».

  Когда банкир не предъявил его немедленно, Канарис задумался, не собирается ли он разочаровать бухгалтерию Тирпицуфера и попросить денег.

  «Чья подпись?» он спросил. - Уинстона Черчилля?

  'Не совсем. Боюсь, он меня не обслуживает. Жалко, потому что я слышал, что он очень интересуется деньгами ».

  Терпение Канариса быстро истощалось. «Тогда, если бы ты был так хорош…»

  Банкир сказал: «Вот, адмирал. Прочтите это, когда вернетесь к свету. Вы не разочаруетесь.'

  Он протянул Канарису конверт, слегка поклонился и, мурча, исчез в направлении особняка.

  Канарис быстро вышел на свет и, оглянувшись, разорвал конверт.

  Письмо состояло всего из двух абзацев. Они подтвердили то, чего он ожидал от банкира. Но ему пришлось признать, что подпись была подделкой.

  Виндзор.

  Пробираясь по садам, он оценил достоверность письма. Эксперт по почерку вскоре сможет подтвердить, была ли подпись подписью герцога Виндзорского, бывшего Эдуарда VIII, который 10 декабря 1936 года отрекся от престола, потому что британцы не позволили ему жениться на дважды женатом американце. , Уоллис Варфилд Симпсон.

  Но зачем ему писать лиссабонскому банкиру?

  Почему нет?

  Недавно он останавливался в Эшториле в доме другого банкира, Рикардо Эспириту Санто-э-Сильва, известного британцам как Святой Дух, в то время как его будущее во время войны обсуждалось в Уайтхолле.

  Его пронацистские симпатии были знаменитыми или, по вашему мнению, печально известными, точка зрения, которая никоим образом не умаляла его патриотизма: просто герцог считал, что Великобритания и Германия никогда не должны были вступать в войну.

  Философия герцога произвела на Гитлера такое впечатление, что он приказал своему министру иностранных дел, пустоголовому Иоахиму фон Риббентропу попытаться убедить герцога остаться в европейской стране, находящейся под влиянием Германии, с мыслью о том, что однажды он мог вернуться на трон - вместе со своими нацистскими симпатиями.

  Конечно, фон Риббентроп, когда-то продававший шампанское, с самого начала провалил то, что казалось заячьим умом. Он предложил положить 50 миллионов швейцарских франков на депозитный счет герцога; затем утверждал, что в случае неудачи может быть применено принуждение .

  Другими словами: похитите его.

  И чтобы усугубить идиотизм, он поручил всем руководить Вальтеру Шелленбергу. Шелленберг, один из лейтенантов Гейдриха в Имперской администрации безопасности, RSHA, в которую входили почти все полицейские управления Германии, за исключением абвера, был достаточно способным, даже заклинателем. Но он тоже считал фон Риббентроп ослом, а его заговор - бессмысленным.