Код одиночества

Татьяна не знала, чему верить, а чему нет. И не имела понятия, что надо делать. Инициативу взяли в свои руки представители контрразведки. Один из них положил перед ней лист с напечатанным на машинке текстом и сказал:

– Прошу вас подписать новое завещание.

Женщина прочитала его и воскликнула:

– Вы требуете от меня, чтобы я завещала все французскому государству? Это неслыханно, господа! А затем меня устранят не коммунисты, а ваши молодчики?

– Мадам, как можно! – обиделся один из офицеров.

Татьяна разорвала бумагу со словами:

– Я верю в своего сына, хотя так уж получилось, что он считает меня своим самым главным врагом. Подписывать новое завещание я не буду.

– Но в любом случае мы должны обезопасить вас, – продолжил разговор представитель контрразведки, – а сделать это в вашем особняке проблематично. Сегодня же будет распространено коммюнике о вашем внезапном тяжелом заболевании, скажем, менингитом и помещении вас в одну из больниц, где двадцать четыре часа в сутки вас будут охранять наши люди.

– А что с моим сыном? – спросила Татьяна, на что получила ответ:

– Мадам, сейчас важнее всего думать о вас, так как от вашего здоровья и вашей жизни зависит мир в Европе и, не исключено, на всей планете.

Ее препроводили в госпиталь, выстроенный на пожертвования Татьяны и названный в честь ее отца, Афанасия Беспалова. Там она оказалась в палате, расположенной на нижнем ярусе, под землей, – около ее дверей постоянно дежурили четыре человека с оружием, к ней не имели доступа ни обслуживающий персонал, ни посетители, а только ограниченный круг лиц – представители службы контрразведки.

Глава 41

Татьяна, против своей роли оказавшаяся в больнице-тюрьме, размышляла о Поле. Для него она – исчадие ада, капиталистка, женщина в черном. Сын знает, что она способствовала смерти его отца. Если бы только Поль понял, что другого пути, как отравить Яна-Алексея, у нее было! А промышленную и финансовую империю она возродила, потому что была обязана сделать это в память о своем отце.

Да, Павлуша многого не знал. Не знал, что мать любит его больше жизни. Тогда, в 1944 году, узнав, что сын попал в плен к немцам, она использовала все свои связи среди оккупантов и заплатила огромную взятку, чтобы посетить его в тюрьме. Собственно, чтобы спасти своего сына, вступившего в ряды движения Сопротивления, она и вернулась из Америки в оккупированную Францию. Как и до того постоянно вытаскивала его из тюрем и тайно оплачивала услуги адвокатов. Чтобы вырвать Павлушу из лап нацистов, она узнала и сообщила представителям Сопротивления место расположения лазарета, куда по ее настоянию перевели сына, и предоставила им оружие и взрывчатку...

Татьяна стряхнула воспоминания. А теперь контрразведка утверждает, что сын знает о том, что ее собираются убить. Нет, спецслужбы, что советские, что западные, ведут подлую игру, и она, королева, не станет пешкой в их партии! Ей так хотелось встретиться с Павлушей, прижать его к себе, поцеловать...

Однако мечте женщины не суждено было сбыться – в самом начале января 1953 года Татьяна узнала о том, что ее сын погиб в автокатастрофе где-то в окрестностях советской столицы. Ужасная новость оглушила ее: женщине было все равно, что французские контрразведчики праздновали победу и докладывали ей о провале операции, разработанной Советами. Павлуша был мертв. И его похоронили на территории Советского Союза.

Татьяна не верила в смерть сына, думала, что информация не соответствует действительности, надеялась, что Павлуша жив. Но ей предоставили фотографии с места катастрофы и снимки мертвого сына. Это было самое ужасное из того, что Татьяна видела в своей жизни. Используя связи, она потребовала выдачи тела сына – к тому времени в Москве у власти находились уже другие люди, ведь в марте умер Иосиф Сталин. Только почти год спустя после гибели Павлуши, в ноябре, из Москвы доставили свинцовый гроб, в котором находился гроб деревянный, а в нем – бренные останки сына.

Татьяна порывалась взглянуть на Павлушу, но военный медик, производивший вскрытие, заявил:

– Мадам, вы сами понимаете, что с момента смерти прошло одиннадцать месяцев и тело подверглось значительным органическим изменениям. Сохраните сына в памяти таким, каким он был при жизни.

И она его послушалась. Только спросила, точно ли это тело ее сына.

– Да, мадам, – ответил медик, – сомнений быть не может, это ваш сын, Поль Беспалофф.

– Как он умер? – спросила Татьяна. И когда врач отвел глаза, настойчиво повторила: – Я хочу знать, как он умер!

– Во всяком случае, точно не в результате автомобильной катастрофы, – ответил тот. – Над телом были произведены манипуляции, нацеленные на то, чтобы затруднить определение причины смерти, но с большой долей вероятности могу сказать, что вашего сына застрелили – с близкого расстояния в затылок.