Код одиночества

– Но почему, Николай Евграфович? Она переехала в другой город? – спросила девочка. И, испугавшись, добавила: – Или Лилия Демьяновна тяжело заболела и находится в больнице?

Осмотревшись по сторонам, бывший директор тихо сказал:

– Лилию Демьяновну арестовали. Был и суд – она получила восемь лет строгого режима. Такие уж времена, хорошая моя, настали: за каждое неосторожное слово можно поплатиться свободой, а то и жизнью.

Варя была поражена – за что Лилия Демьяновна оказалась в лагере? Она ведь не совершила никакого преступления! Неужели все только из-за того, что учительница отдавала душу занятиям с ребятами и старалась не следовать строгим инструкциям из комиссариата образования, предпочитая этому что-то спонтанное и увлекательное?

Арестовали и одного из преподавателей школы-интерната. Причем на глазах у всех учащихся, во время утреннего построения Виктора Тихоновича, учителя труда и физкультуры, увели люди в форме и затолкали в черный автомобиль. Виктор Тихонович излучал покорность, и Варя с ужасом подумала, что больше никогда не увидит его. И не ошиблась: всего через неделю стало известно, что Виктор Тихонович, оказывается, был сыном купца (а вовсе не железнодорожника, как стояло в его анкете) и вообще занимался подрывной деятельностью, планируя устроить в школе-интернате диверсию. Но также Варя знала, что Виктор Тихонович несколько раз во всеуслышание заявлял о своем несогласии с планами директрисы, критиковал ее и обещал даже пожаловаться наркому просвещения. Получается, что за арестом учителя труда и физкультуры снова стояла Нина Вениаминовна?

Прежняя беззаботная атмосфера сплоченности и веселья исчезла, вдруг в одночасье уступив место наушничеству, ябедничеству и страху. Боялись и учителя, выполнявшие приказания Крысы, боялись ученики, боялась даже сама директриса. Варя никак не могла понять, чем объясняется такая страшная перемена. Она даже вместе с несколькими воспитанниками решила написать послание товарищу Сталину, в Кремль, чтобы попросить его заступиться за Виктора Тихоновича и Лилию Демьяновну. Но еще до того, как был готов черновик письма, Крыса обо всем пронюхала (не иначе как через своих верных шпионов, которыми заправляла Тоська) и, вызвав к себе Варю, долго кричала, отчитывая ее, а затем отправила в карцер (при Николае Евграфовиче он практически не использовался, зато Крыса велела обустроить три дополнительных, чтобы наказание могли отбывать сразу несколько человек одновременно).

Девочка провела там несколько дней. Хуже всего было то, что Тоська постоянно вертелась около двери, открывала зарешеченное окошко и, заглядывая в карцер, говорила гадости, насмехалась и спрашивала, не опоздает ли Варя на занятия драмкружка или в тюрьму, чтобы передать посылку Лилии Демьяновне.

Если раньше Варя получала высокие оценки и учителя ее любили, то с приходом к власти Крысы все изменилось: преподаватели принялись шпынять ее, или, в лучшем случае, делали вид, что не замечают ее успехов. Варя не сомневалась, что все происходит по прямому распоряжению Нины Вениаминовны. Зато новой «звездой» интерната стала Тоська, к своим семнадцати годам превратившаяся в высоченную жилистую девицу с покатым лбом, покрытым прыщами, волосатыми ногами и вечным запахом пота. Тоська во всем поддакивала Нине Вениаминовне, стучала ей как на учеников, так и на учителей, мечтала о том, чтобы поступить в педагогическое училище, а затем вернуться в интернат и со временем унаследовать пост директрисы. Варя не сомневалась, что так оно и будет, и сочувствовала тем детям, что будут страдать под игом директрисы Тоськи.

Варе приходилось едва ли не каждую неделю бывать по паре дней в карцере: то выяснялось, что она нагрубила учителю, то нарушила распорядок дня, то в столовой во время ее дежурства неправильно накрыли столы. Варя оказывалась виноватой во всем. Она теперь и представить себе не могла, что ей предстоит еще около четырех лет пробыть в интернате – девочка считала каждый день, надеясь, что вот-вот придет избавление, и одновременно понимая: чуда не произойдет.

Как-то она отбывала в карцере очередной «срок» за провинность, навешенную на нее Тоськой: та сказала директрисе, что Варя обидно отозвалась о ней. Собственно, это было совершеннейшей правдой – девочка позволила себе прилюдно назвать Нину Вениаминовну Крысой. В результате – неделя карцера. Варя, лежавшая на жесткой кровати, вспоминала прежние времена и в особенности занятия в драмкружке. Как бы ей хотелось, чтобы в школе-интернате появилась учительница, подобная Лилии Демьяновне! Сейчас же любая инициатива жестоко каралась, от всех требовалось одно – следовать инструкциям наркомата и воле директрисы.

Девочка услышала в коридоре топот и голоса и поняла: произошло что-то из ряда вон выходящее. Внезапно металлическая дверь карцера заскрипела, показалась физиономия одного из учителей.

– Варя, ты свободна! – сказал он.

– Но я не все еще отсидела, – сказала удивленно девочка. Что будет, если Крыса узнает об этом? Ее снова накажут.