Код одиночества

Режиссер не обманывал – было очень трудно. И не только потому, что Варе было всего двенадцать, а съемки иногда длились по восемнадцать часов в день. И не из-за того, что Райх обладал взрывным темпераментом. И вовсе не по причине того, что пришлось на ходу многому учиться и ко многому привыкать. В первую очередь девочка боялась разочаровать Генриха Олеговича, саму себя и, что важнее всего, товарища Сталина, который, как она знала, уже пару раз звонил Райху домой и справлялся о том, как продвигается работа над «его проектом».

Варя многое рассказывала Райху о своей жизни в банде Зойки Брильянтовой Шейки, и кое-какие из тех эпизодов вошли в сценарий. По личному распоряжению товарища Сталина режиссер Райх получил возможность снимать на Красной площади и даже в Кремле – в фильме имелась сцена встречи Маши со Сталиным. Помимо этого, съемки велись на Урале и под Ленинградом.

И вот настал торжественный момент – последний день на съемочной площадке. Райх всех поблагодарил и, обняв девочку, сказал:

– То, что мы с тобой сделали, превзошло все мои самые смелые ожидания, Варя Птицына!

Девочка же не могла представить себе, что получится в итоге. Ведь сцены снимались вразнобой, и никто, кроме самого Генриха Олеговича, не ведал, что войдет в фильм, а что окажется в корзине монтажной.

Премьера состоялась на Первомай 1931 года, и прошла она вовсе не в тысячах кинотеатров СССР и даже не в Москве, а на даче в окрестностях столицы – прежде чем лента выйдет на широкий экран, ее пожелал видеть инициатор «проекта», товарищ Сталин. Райх был на взводе: он не сомневался, что «Жить стало лучше» – великолепный фильм, но все зависело от мнения Иосифа Виссарионовича.

В ночь с первого на второе мая в квартире Райха раздался пронзительный телефонный звонок. Ни режиссер, ни его жена, ни Варя не спали – они ждали рецензии от главного киномана Советского Союза. Генрих Олегович вздрогнул и побелел, и Варя подумала, что режиссер, не боявшийся никого на белом свете, сейчас грохнется в обморок. После четвертого звонка он взял трубку черного аппарата и хрипло произнес:

– Райх слушает.

По мере того как собеседник (это был Сталин – до Вари доносился низкий, вибрирующий голос с грузинским акцентом) что-то говорил, лицо Генриха Олеговича розовело на глазах. Он несколько раз произнес, слегка запинаясь:

– Да, Иосиф Виссарионович, конечно. Большое спасибо! Безусловно, мы учтем ваши мудрые замечания.

Наконец режиссер повесил трубку и, взглянув на жену и Варю, сказал:

– Фильм товарищу Сталину понравился. Даже очень. Он сказал, что руководство страны им чрезвычайно довольно, однако сделал замечания в отношении трех сцен – их придется изменить до того, как фильм выйдет в прокат. Товарищ Сталин дал нам для этого неделю!

И действительно, ровно семь дней спустя в Москве состоялась премьера киноленты «Жить стало лучше». Сцены, вызвавшие нарекания вождя, были немедленно пересняты (работать приходилось глухой ночью, но Райх хотел во что бы то ни стало выполнить пожелания Сталина), и Иосиф Виссарионович, посмотрев фильм во второй раз, сказал, что это – самая лучшая кинокартина, которую он видел в своей жизни. Его слова окрылили и Райха, и Варю.

Фильм был принят «на ура». Газеты захлебывались от восторга (положительных рецензий – впрочем, иных не было вовсе – насчитывалось не менее трех сотен), публика валом валила в кинотеатры, желая проследить за перипетиями судьбы сироты Маши, сначала оказавшейся в банде уголовников, а потом нашедшей в себе силы вырваться из порочного круга и стать настоящей пионеркой.

Варя буквально в одну ночь из никому не известной сироты превратилась во всесоюзную «звезду». Все только и говорили и писали, что о необыкновенном таланте исполнительницы главной роли Варвары Птицыной.

На киностудию «Мосфильм» обрушилась лавина писем со всех уголков необъятной страны: и стар и млад выражали восхищение, признавались в любви и требовали продолжения. Вообще-то режиссер Райх не намеревался снимать вторую и тем более третью часть фильма, однако он изменил свое решение, когда, приглашенный вместе с Варей по случаю годовщины Октябрьской революции на торжество в Колонный зал, услышал ту же просьбу из уст вождя.

Для Вари все походило на сказку или прекрасный сон, который никак не заканчивался. Стоило выйти на улицу, как ей улыбались, на нее показывали пальцами, к ней бросались с криками восторга. Причем большая часть зрителей видела в ней не девочку Варю, а девочку Машу, героиню фильма.

Большую часть времени Варе приходилось проводить в огромной квартире Райхов. Режиссер устроил было ее в одну из московских школ, но на нее глазели и ученики, и учителя, поэтому преподаватели стали приходить к Варе на дом.

Узнав о том, что ее приглашают на прием в Колонный зал, где будет присутствовать вождь советского народа, Варя ощутила дурноту. Две ночи накануне приема она провела без сна, не в состоянии из-за волнения сомкнуть глаз. Тамара Максимовна пригласила двух великолепных портних, которые сняли мерки и создали воздушное белое платье из шелка и газа – облачение юной принцессы.