Код Розы

– Город же не виноват. Там не знали, что будет налет. И даже если бы знали, все равно не успели бы вовремя эвакуироваться.

Озла с трудом удержалась, чтобы не закричать: «Ты уже раз восемь это сказала!» Даже если бы знали? Но ведь никто не знал, что один из самых страшных в этом году налетов вновь обрушится на несчастный Ковентри.

– Даже если бы им сообщили, все равно людей не успели бы вовремя вывести из города, – настаивала Бетт, как будто ей обязательно нужно было кого-то в этом убедить.

– Да не имеет это значения! Маб не желает хоронить Фрэнсиса в Ковентри, а других родственников, которые могли бы возражать, у него не осталось. Так почему бы ей не поступить так, как решила?

Со времени бомбардировки Ковентри Маб не обменялась ни единым словом с соседками по комнате. Из Ковентри она поехала прямиком в Лондон и отказывалась брать трубку, когда они звонили. Миссис Чурт пришлось объяснять Озле охрипшим голосом, что Люси они уже похоронили – здесь, в Лондоне, чтобы родные тоже смогли прийти. А теперь Мейбл отправилась в Кезик предать земле тело мужа.

Когда гроб начали опускать в могилу, присутствующие собрались вокруг, и Озла пожалела, что Безумным Шляпникам не удалось приехать. Но с ними Маб тоже не общалась, и только Озле, Бетт и Джайлзу дали в последний момент увольнение.

Они смотрели, как Маб бросила в открытую могилу первый ком земли. Ее лицо застыло бледной маской – той самой, которой оно стало, когда Маб оттащили от той чудовищной груды в палисаднике в Ковентри. Тогда ее душераздирающие визги прекратились, как будто рубильник опустили. «Ох, Маб, возвращайся», – молча взмолилась Озла, глядя на лишенное всякого выражения лицо подруги.

Вернется ли Маб когда-нибудь – не просто к себе самой, но и в Бакингемшир? Каким будет Блетчли-Парк без Маб?

Погребение закончилось. Присутствующие начали отходить от могилы – их куда-то позвала облаченная в черный креп женщина средних лет.

– Я устроила небольшой обед у себя в гостиной, – пояснила она Озле. – Зайдите, перекусите, моя милая. А откуда вы знали мистера Грея? Такой славный джентльмен…

Озла проследила глазами за тем, как Маб в своей светлой шляпке уходит с кладбища.

– Да, он таким и был.

Бетт все еще стояла, уставившись на свежий холмик.

– Ковентри не удалось бы эвакуировать, – прошептала она, когда женщина в крепе поспешила за остальными.

– Заткнись! – взорвалась Озла.

Бетт вздрогнула, как от пощечины. Джайлз умиротворяюще обнял ее за плечи, а Озла отвела взгляд, теребя носовой платок с черной каймой. Она понимала, что следовало бы извиниться, но не могла произнести ни слова. Перед ее глазами мелькали одни и те же картины: вот ее пальцы разжимаются, выпуская тоненькое запястье Люси… вот безмолвная, клубящаяся пылью чудовищная куча камней… вот Маб, упав на колени среди обломков, обнимает крохотный сапожок и испускает кошмарные, задыхающиеся крики…

В гостинице Маб заставила себя принять крепкие объятия Джайлза, прежде чем ее отрезали от коллег по Парку выражавшие свои соболезнования люди в темных костюмах. Озла и Бетт стояли, держа в руках нетронутые тарелки пудинга с черносливом и ожидая случая подойти к подруге, но случай так и не представился. В какой-то момент толпа рассеялась и оказалось, что Маб исчезла.

– Она решила пройтись, – пояснила хозяйка гостиницы, собирая посуду. – Вокруг Дервентуотера, наверх, до обзорной площадки. Виды оттуда открываются чудесные.

Озла и Бетт переглянулись с Джайлзом, и Озла поняла, что все трое подумали об одном и том же. Маб ведь не стала бы топиться… правда?

«Нет, – подумала Озла. – Только не Маб».

Но желудок у нее сжался от внезапного ужаса, а перед глазами с чудовищной ясностью всплыло извлеченное из-под обломков тельце Люси. «Это ты виновата, – шептал ей внутренний голос. – Ты отпустила Люси. И если что-то случится с Маб, виновата будешь тоже ты».

– Идите, – сказал Джайлз и направился к входившим в дверь любопытным посетителям, чтобы отвадить их. – Сейчас вы обе ей нужны.

Глава 48

Когда Маб гуляла здесь в прошлый раз, рядом с ней шел Фрэнсис. «Однажды мы приведем сюда Люси», – подумала она тогда, положив голову ему на плечо и глядя на озеро. Теперь она позволила себе погрузиться в эту мечту: вот Фрэнсис показывает ей какие-то незнакомые цветы; вот Люси гоняется за бабочками; вот Маб идет за ними в летней соломенной шляпе. Фрэнсис взял бы Люси на руки, если бы ее дочка устала, и Люси бы не сопротивлялась. Ведь в Ковентри, в самом конце, она позволила ему взять ее на руки. Она училась ему доверять. Она позволила бы ему нести ее до самой вершины утеса.

Да только теперь ничего этого уже не будет.

«Почему». В последние три недели это слово постоянно звучало в голове Маб, и относилось оно ко всему. Почему. Почему. ПОЧЕМУ.

«Почему ты не вышла за него сразу, почему тянула, проверяя, стоящая ли он партия?»

«Почему не бросила работу в Блетчли-Парке и не стала наводить уют для него и Люси в вашем доме?»

«Почему так старалась не зачать от него ребенка?»