Код Розы

Озла почувствовала внезапный прилив симпатии. Пусть у нее больше нет Филиппа, зато остались подруги. Не просто приятельницы вроде Салли Нортон и других переводчиц; у нее были такие подруги, как Бетт, с которой она бы в жизни не познакомилась, не случись войны. Странная, своеобразная, феноменально умная Бетт, которая недавно призналась во время полуночного разговора по душам, что до смерти боится одного: когда война закончится, у нее больше не будет такой работы.

– Мне пора возвращаться в отдел, – сказала Бетт, мгновенно обретая привычную размеренность и спокойствие. Безумные объемы работы накануне вторжения убивали всех, и только Бетт труд, казалось, оживлял. Озла ей позавидовала.

Она кое-что набросала для нового выпуска «Блеянья Блетчли», но, вернувшись в свой блок, поняла, что придется все переписывать. Редакция ББ только что получила некие новости – куда более важные, чем насмешки над выступлением клуба любителей шотландских танцев.

– Дата окончательно определилась, – объявил начальник отдела ВМФ, обводя взглядом собравшихся. – Шестое июня – возможно, даже последние часы пятого, если повезет с погодой.

Озла почувствовала, как ногти впиваются в сжатые ладони.

– Все увольнения отменяются, – продолжал он. – Сейчас сосредоточиваемся на перехваченных сообщениях о расположении немецких мин в Ла-Манше. Удачной охоты, барышни.

Озла медленно выдохнула. Быть может, к этой цели она и шла всю войну. Вот оно, время и место, где она наконец-то покажет себя. Всего лишь через три недели десантные корабли пустятся через пролив в сторону Нормандии.

Очистим же им дорогу.

Она потянулась за своим немецким словарем. «Мина, минирование, миноносец…»

Пора засучить рукава и приниматься за работу.

Глава 61

ИЗ «БЛЕЯНЬЯ БЛЕТЧЛИ». ИЮНЬ 1944 ГОДА

Отмените отпуска, отмените еду, отмените сон. Дата назначена.

Постепенно, лепесток за лепестком, Бетт разбирала розу.

– Дело в том, что предложения там очень короткие, – объяснила она Дилли. Она вообразила: вот он сидит напротив и набивает трубку табаком. – Почти не за что ухватиться. Наверное, советские агенты просто пересылали эти сообщения для проверки связи.

Он кивнул: «И значит?..»

– Значит, мне требуется сообщение подлиннее, – заключила Бетт, кусая губу и не обращая внимания на странные взгляды сотрудников за соседними столами. – Интересно, записала ли станция Y что-нибудь еще с той же частоты?

Его глаза лукаво блеснули: «Вот и проверь».

И Бетт сделала этот запрос, отложив тесно закрученный код, который в конце концов окрестила «Розой». Ведь шифры и ключи называли и по цветам радуги, и по животным – так почему бы и не по растениям? Например, существовали флотские шифры «Акула» и «Дельфин», как она узнала из неосторожной болтовни парней из Восьмого корпуса… но тут же отогнала эту мысль, потому что Восьмой корпус означал Гарри, а мысль о Гарри по-прежнему пронзала Бетт такой острой болью, что она изо всех сил старалась уберечь себя.

Прибыли новые бумаги, и она занялась абверовскими сообщениями. До вторжения оставались считаные дни, весь Блетчли-Парк был напряжен, как туго закрученная пружина. Все приходили на смену раньше и уходили позже положенного.

– Девочки, вы там до смерти заработаетесь! – воскликнула однажды их квартирная хозяйка из Аспли-Гиз.

«Ничего, – подумала Бетт, – оно того стоит, если наши закрепятся на побережье». Ее вкладом в операцию «Оверлорд» была проверка распространения дезинформации. Наиболее надежные двойные агенты, которых выследили по шифровкам абвера и перевербовали на борьбу против Третьего рейха, теперь передавали в Берлин одну и ту же басню: что вторжение якобы начнется в Па-де-Кале. И пока что вся абверовская переписка, которую взломала Бетт, свидетельствовала, что Берлин проглотил эту ложь с потрохами.

– Девушки, как вам удается выдерживать такой ритм? – простонал Джайлз. Он уже не сидел за столом, а буквально расползся, словно беспорядочная груда обтянутых твидом частей тела. – Черт возьми, нормальному человеку такое просто не под силу!

Пегги и Бетт переглянулись и пожали плечами. Просто назревал еще один Матапан. Однажды у них все получилось – получится и теперь. К концу дня всегда оставалась пара часов перед полуночью, когда работы было меньше, и именно в это время Бетт уходила в завихрения и закоулки «Розы». В ответ на запрос о других сообщениях, перехваченных на той радиочастоте, с которой работал Дилли, и на близких к ней частотах, прибыла одна-единственная бумажка.

– Помечено как маловажная информация, – пояснила секретарша.

– Давайте.

Какая прелесть, целая страница текста – вот с чем можно толком поработать, не то что прежние клочки.

– Если индикатор в этой машине того же типа, что и в обычной «Энигме», – бормотала Бетт, а ее карандаш так и летал по бумаге, – тогда выглядеть все будет так же, но что, если…

Она нашла способ пробиться в шифр.

Было пятое июня.