Код Средневековья. Иероним Босх

В эпоху, когда жил и работал Иероним Босх, в Италии, в Европе происходила эстетическая и когнитивная революция, связанная с изобретением и повсеместным утверждением принципа визуальной перспективы (переосмысление принципа перспективного построения начнётся только в искусстве модерна), представляющей мир законосообразным и подчинённым единой точке зрения, из которой исходит взгляд Художника, Бога, субъекта. Картины Нового времени детерминированы центром и утопическим горизонтом, к которому в прямом и переносном смысле сходится и сводится перспектива. В гибридном же и парадоксальном мире Иеронима Босха единый центр отсутствует. Пусть Босх и создавал свои произведения под влиянием позднесредневековой культурной парадигмы, на визуальном и концептуальном уровне его картины лишены центра, иерархии, Абсолюта.

Перспектива всегда тоталитарна по своей природе, она транслирует универсальный закон и смысл, а гетерогенный и поливалентный мир показывает возможность иного взгляда, альтернативной точки зрения и мышления.

Проблема отсутствующего ныне центра, о котором в XX веке напишет Жак Деррида, была заявлена и поставлена уже много веков назад, в карнавальных и парадоксальных работах Босха.

Для визуального выражения идей Босх имел в своём распоряжении широкий спектр потенциальных источников, достаточно широкий, чтобы иногда нам было трудно их отследить. В первую очередь Иеронима окружал позднесредневековый мир, населённый разными образами и типажами, стимулировавшими творческое воображение художника: от значков паломников, городских казней, религиозных шествий, интерьера и экстерьера соборов до книжных иллюстраций, трактатов по астрологии и алхимии, проповедей о Конце света и рассказов о свете Новом. В любом случае, конечно же, одним из главных источников его вдохновения должен был мир внутри его сознания – собственное воображение.

Глубокое напряжение пронизывает ви́дение и искусство Босха, диалектика реальности и фантазии. Босх – мастер парадоксов. Он критикует, клеймит и порицает народную культуру, но вместе с тем систематически использует народные образы и популярные сюжеты (визуальные каламбуры, основанные на народном языке и поговорках, сатирические приёмы, перверсивный символизм, ассимилируя предания, мифы и фольклор). Босх, казалось бы, выступает против глупости и связанной с ней порочности, но постоянно разворачивает темы и риторические методы, взятые (сознательно или бессознательно) из низовой популярной культуры. Другой парадокс заключается в неприятии Иеронимом изгоев и маргинальных фигур вкупе с культом, если не обожествлением, всё тех же маргиналов – отшельников, затворников и анахоретов, упорствующих в аскезе, воздержании, жизненной строгости и мужестве перед лицом искушений порочного мира. Иероним наблюдает жизнь Церкви, беспощадно критикует её и служителей культа, противопоставляя им идеальное христианства.

Парадоксальна и сама изобразительная стратегия, избранная Босхом для утверждения принципов умеренности, мудрости и порядка. Иероним осуждает импульсивные формы поведения и греховную природу человека, демонструя их, рождая, раскрывая и развивая художественные образы экзальтации, извращения и глупости. При этом в «Саду земных наслаждений» Босх показывает порок столь соблазнительно и детально, что непроизвольно закрадывается мысль о латентном смаковании изображения порицаемого им греха. Причудливые персонажи картин Босха гибридны, избыточны и гротескны. Вместе с попранием и поруганием глупости в любых проявлениях, он охотно пользует и культивирует фривольную эстетику, основанную на карнавальной игривости и визуальных каламбурах. Чувство напряжения меж полюсами противоположных значений и неожиданных коннотаций пронзает творчество Босха. Легко запутаться и заплутать в дебрях сих спорящих смыслов. Культивирует ли Босх насилие и извращенную природу человека или осуждает? Безумец ли он или эрудит? Моралист или растлитель?

Рис. 41. Иероним Босх или его последователь. Несение креста, ок. 1510 г. Museum voor Schone Kunsten, Gent.