Код цивилизации

«Невидимая рука рынка», на которую возлагались большие надежды, так и осталась невидимой. Она не смогла произвести ни одного корабля, атомного реактора, нового самолета, автобана, не решила проблем деградации сфер образования, здравоохранения. «В процессе рыночной, в значительной степени стихийной трансформации выживали наиболее ликвидные отрасли, связанные с экспортом необработанного сырья и полуфабрикатов. Фактически мы пережили масштабную деиндустриализацию»[436], — напишет Владимир Путин. Месяцами люди не получали заработную плату и пенсии.

Более осмысленной во второй срок президентства Ельцина начала выглядеть внешняя политика. Примаков заявил: «Модель ведомой страны неприемлема для России»[437]. В противовес он фактически провозгласил собственную доктрину: приоритет российских интересов и отказ от роли «младшего партнера» в отношениях с США и Западом в целом, не допуская при этом обострения отношений и появления новых разделительных линий; установление многополярного мира, многовекторность внешней политики и проведение в ряде острых международных вопросов линии, альтернативной позиции США (отсюда перенос акцентов на развитие отношений со странами Западной Европы, попытки создания «оси Москва — Пекин — Дели», независимая линия в отношении Ирана, Ирака, Югославии); продолжение интеграции России в глобализирующийся мир; интеграция СНГ «на разных скоростях».

Россия получила членский билет в Парижский и Лондонский клубы, вступила в АТЭС, был ратифицирован Договор о партнерстве и сотрудничестве между Россией и Европейским союзом, подписан Основополагающий акт Россия — НАТО. В 1996 году было создано Сообщество Белоруссии и России (позднее трансформировавшееся в Союз). «Доктрина Примакова» прошла испытание на прочность во время борьбы по поводу расширения НАТО в 1996–1997 годах, иракского кризиса конца 1997 — начала 1998 и в период войны Запада против Югославии весной 1999 года. И практически в каждом случае России пришлось отступить, удовлетворившись символическими компенсациями.

В марте 1998 года последовала третья попытка ельцинских либеральных реформ: отставка кабинета Виктора Черномырдина и назначение и. о. премьера Сергея Кириенко. В августе грянул дефолт. Банки, компании, частные лица лишились огромных средств, цены вновь устремились ввысь. Ельцин, ставший «хромой уткой», призвал в правительство команду тяжеловесов во главе с Евгением Примаковым. В дальнейшем главной политической интригой стал состав власти после Ельцина. Примаков в роли душеприказчика не устраивал слишком многих: «окружение президента понимало, что не соглашусь играть в оркестре, дирижируемом олигархами»[438]. Премьером ненадолго стал Сергей Степашин, но его рейтинг не устроил президента. Выбор Ельцина пал на Владимира Путина.

За годы президентства Ельцина экономика сократилась вдвое и откатилась на 14-е место в мире, ВВП сжался до $300 млрд. Россия чудом прошла по краю пропасти в 1990-е годы. В программной статье «Россия на рубеже тысячелетий», вышедшей 30 декабря 1999 года — за день до отставки Ельцина, — Путин отмечал: «Россия переживает один из самых трудных периодов в своей многовековой истории. Пожалуй, впервые за последние 200–300 лет она стоит перед лицом реальной опасности оказаться во втором, а то и в третьем эшелоне государств мира»[439]. 26 марта 2000 года страна обрела нового президента.

Путинизм

В основе изначальной стратегии Путина лежал прагматизм: решать вопросы выживания страны.

В Федеральном собрании впервые за постсоветское время удалось обеспечить работающее пропрезидентское большинство. Именно благодаря этому появились в России право собственности на землю, налоговая система с плоской 13-процентной шкалой подоходного налогообложения, начала создаваться нормальная социальная инфраструктура.