Код цвета. Небесный голубой, газетный желтый, королевский фиолетовый и другие оттенки в культурной истории цвета

Конечно же, это нелепость. Почему же тогда древние греки так высоко ценили, скажем, лазурит, если они не различали его цвет? Причина того, что в языке Гомера нет прямого названия для синего, — вопрос лингвистики, а не физиологии. Греки просто иначе описывали окружавший их мир. Гладстон был на верном пути, когда заявил, что древние греки при классификации цвета использовали контрасты светлого и темного, а не оттенки. Там, где мы могли бы сказать об океане «синий», греки применяли нейтральный в смысле цвета эпитет glaukos (отсюда происходит «глаукома»). Первоначальное значение этого слова — «мерцающий» или «сияющий» — позднее превратилось в «серый». Для более темных, неярких оттенков греки употребляли слово kyaneos; для ярких оттенков, от синего до фиолетового и рубинового, — porphyreos; для серебристо-лазурного — lampros; а для самых темных тонов — melas.

Мир вокруг нас не просто панорама фиксированных цветов, он постоянно меняется, и древнегреческий язык отражает эту изменчивость. Море на рассвете сегодня может быть серебристым, а завтра — розовым. На закате оно могло быть кроваво-красным или черным. А иногда это темная глубина, напоминающая насыщенное красное вино.

Почему в английском языке возникли выражения feel blue и have the blues («грустить», «хандрить»)? Эти идиомы в их современном значении впервые появляются в «Классическом словаре народного языка» Фрэнсиса Гроуза 1785 года, где look blue («выглядеть синим») истолковано как «выглядеть сбитым с толку, напуганным или разочарованным». К середине XIX века выражения feel blue и have the blue devils нередко встречаются у американских писателей. Ассоциирование синего цвета с меланхолией, вероятно, объясняется тем, что после смерти у человека синеют губы, хотя существует и теория, связывающая происхождение этих фраз с морем: корабль, потерявший своего капитана, выбрасывал синий флаг, а по возвращении в родной порт команда рисовала вдоль борта синюю полосу. Самый красноречивый фразеологизм — the blue devils (буквальный перевод — «синие чертики»[21]) — намекает на галлюцинации при отказе от употребления алкоголя и считается связанным с происхождением слова «блюз» как обозначения музыкального жанра. В некоторых штатах США даже сейчас действуют «синие законы», запрещающие продажу алкоголя по воскресеньям.

Так называемые «синие законы» колониальной Америки ужесточили строгие религиозные стандарты, запретили легкомысленное времяпрепровождение в священный день отдыха и регламентировали (или запретили) продажу алкоголя. Позже они распространились по Америке и, поскольку в первую очередь касались дня отдыха, получили известность как «воскресные законы». Объяснение названия «синие законы» может состоять в отказе от алкоголя, как указано выше, хотя историк Патрик Махоуни приписывает этот термин религиозным диссидентам XVIII века, осуждавшим строгое пуританство Новой Англии. Он цитирует наблюдение ученого Джеймса Хаммонда Трамбалла, который отметил, что в риторике того периода «“быть синим” означало быть пуританином и неукоснительно соблюдать юридические и религиозные обязательства, жесткие, мрачные, чрезмерно строгие».

Следы вайды, красителя, получаемого из листьев дикорастущего растения Isatis tinctoria, были обнаружены в пещере эпохи неолита в департаменте Буш-дю-Рон на юге Франции, на стоянках периода железного века в Великобритании и Дании, а также в Египте, где его впервые использовали в качестве красителя примерно в 2500 году до н. э. В первую очередь он ассоциируется с пиктами, населявшими север и восток Шотландии с I века до н. э. до X века н. э. Считается, что пикты красили свои тела в синий цвет с помощью вайды. Историк Тим Кларксон пишет: «Picti — латинское слово, означающее “окрашенные люди”. Его римское происхождение позволяет предположить, что этим прозвищем войска империи, охранявшие границы, называли варваров, скрывавшихся в диких землях за ее пределами». В «Записках о Галльской войне» Юлий Цезарь сообщает читателям, что весь остров населен племенами, которые раскрашивают свои тела: «Все бритты покрывают себя вайдой, которая дает темно-синий цвет, и по этой причине они гораздо более устрашающе выглядят во время битвы». Историки полагают, что королева Боудикка и ее воины-ицены измазывали себя вайдой во время восстания против римлян, которое началось в 61 году до н. э. Однако вопреки тому, что пытался изобразить Мел Гибсон в фильме «Храброе сердце», шотландский бунтарь Уильям Уоллес (1270–1305) и его сторонники не красили свои лица вайдой. И килтов не носили.

К Средним векам вайда стала одним из самых распространенных текстильных красителей в Европе наряду с разновидностью резеды (желтым) и мареной (красным). Процесс изготовления вайды, как пишет Филип Болл, был не особенно приятным: «Попросту говоря, растение растирали в воде и ставили бродить. Чтобы способствовать брожению, в смесь обычно добавляли мочу и оставляли на солнце. Иногда смесь топтали ногами, чтобы выжать краситель. Неудивительно, что все это ужасно воняло».