Код "Вероника"

…хотя, определенно, он оценил бы и поразительную меткость Альфреда и выбор оружия. Двадцатидвухмиллиметровка была заряжена пулями с безопасными сердечниками, они были разработаны так, чтобы взорваться при прямом попадании — и безопасными они назывались потому, что пуля не проходила насквозь, оставаясь в теле цели, и не причиняла вреда кому-либо еще. Выстрел Альфреда полностью уничтожил глаз Бартона, а с ним, конечно же, и изрядную часть мозга, сделав его безобидным и в этот раз по-настоящему мертвым. Крупный мужчина рухнул на пол, под ним растеклась лужа крови.

Кое-какие экземпляры БОО нервировали его, и он чувствовал облегчение от осознания того, что большинство из них были заперты в различных частях тренировочного комплекса или были убиты прямым попаданием при налете; определенно, он не разгуливал бы здесь, если бы на свободе бродило особей числом чуть большим, чем несколько, но он и не находил носителей вируса особенно пугающими. Альфред повидал много мужчин — да и женщин тоже — превратившихся в зомбиподобных существ после воздействия на них Т-вирусом во время экспериментов, свидетелем которых он был все свое детство, и которыми он стал руководить, когда стал взрослым. В действительности, на Рокфорте никогда не было более пятидесяти или шестидесяти заключенных одновременно; учитывая доктора Стокера, анатома и исследователя, который работал в "больнице", а также постоянную потребность в объектах для испытаний, никто на острове не смог насладиться гостеприимством "Амбреллы" хотя бы в течение полугода.

"А что же ждет всех нас через полгода, хотелось бы мне знать?"

Альфред перешагнул через набухший труп Бартона, направляясь в аппаратную, чтобы позвонить своему человеку в штаб-квартире "Амбреллы". Решит ли "Амбрелла" восстановить все на Рокфорте? Согласится ли он на это? Он и Алексия были превосходно защищены от вируса во время его "горячей" стадии: оба пути между остальной частью комплекса и их частным особняком оградили их от большей части воздушных атак; но зная то, что безымянный враг "Амбреллы" возжелал обратиться к таким экстремальным мерам, хотелось ли ему действительно рисковать, восстанавливая лабораторию так близко от их родного дома? Эшфорды не боялись ничего, но при этом они не были опрометчивыми.

"Алексия никогда бы не согласилась закрыть комплекс, только не сейчас, когда она так близка к своей цели…"

Альфред замер, уперевшись взглядом в ряд радио- и видеооборудования, в пустые дисплеи мониторов, в которых он видел отражение своих широко распахнутых, омертвевших глаз. Он смотрел на них, но ничего не видел, странная пустота заполоняла его изнутри, сбивая с толку. Где же Алексия? Какая цель?

"Нет. Ее нет".

И это было правдой, он чувствовал ее каждой своей клеточкой, но как же она могла покинуть его, как могла, зная, что она была его сердцем, его жизнью, зная, что он умрет без нее?

"Чудовище, кричащее и слепое, провал и было холодно, так холодно, обнаженная королева муравьев, законсервированная в морской воде, и он не мог дотронуться до нее, чувствовал только холод твердого стекла на пальцах, горячих от страстной тоски…"

Альфред задыхался, образы этого кошмара, мелькающие перед глазами, были столь реальны, столь ужасны, что он не осознавал, где находится, не понимал, что делает. Словно со стороны он чувствовал, как его пальцы сжимались все сильнее и сильнее вокруг чего-то, мускулы рук дрожали…

…и вдруг от пульта, что был перед ним, донесся шум статических помех, громкий и трещащий, и Альфред понял, что кто-то говорит.

— …пожалуйста, если меня кто-нибудь слышит, это доктор Марио Тица из лаборатории на втором этаже, — раздавался голос, дрожащий от страха. — Я заперт, и жидкость из всех резервуаров была спущена, они просыпаются… прошу, вы должны помочь мне, я не заражен, я в защитном костюме, клянусь Богом, вытащите меня отсюда…

Доктор Тица, запертый в отделении для выращивания эмбрионов. Тица, который давно уже посылал личные отчеты "Амбрелле" о его успехах с проектом "Альбиноид", секретные отчеты, отличающиеся от тех, что он показывал Альфреду. Алексия предложила отправить Тица к доктору Стокеру еще несколько месяцев назад… разве бы она не развеселилась, услышав его вопли сейчас?

Альфред потянулся и выключил назойливые жалобы Тица, который все ныл и ныл без умолку, и внезапно почувствовал себя лучше. Алексия предупреждала брата раз за разом о его специфических эпизодах, вспышках безумного одиночества и смятения — это все стресс, настаивала она, говоря ему, чтобы он не воспринимал их серьезно, что она никогда не покинет его добровольно. Она слишком его любила, чтобы совершить такое.