Кодекс

— Он единственный человек, кто по-настоящему знал отца. Они вместе провели два года в Центральной Америке. Только он может понять, куда делся наш старик.

— Отец ненавидит Хаузера.

— Думаю, что с тех пор, как отец заболел, они примирились друг с другом. — Филипп щелчком открыл золотую зажигалку и, издав ртом булькающий звук, втянул пламя в чашечку трубки.

Вернон перешел в кабинет, и оттуда послышался стук открываемых и закрываемых шкафов и сбрасываемых с полок книг.

— Уверяю тебя, — продолжал Филипп, — Хаузер причастен к этому делу. Но действовать надо безотлагательно. Я влез в долги, и у меня есть определенные обязательства.

Вернон вернулся из кабинета с кипой бумаг.

— Выходит, ты уже начал тратить наследство?

— А кто в прошлом году взял у отца двадцать кусков? — холодно поинтересовался Филипп.

— Я взял в долг.

Вернон принялся рыться в бумагах, раскрывал папки и разбрасывал содержимое по полу. Том увидел, как разлетелись их дневники из начальной школы. И удивился, что отец так долго их хранил, тем более что у него не было никаких оснований гордиться оценками сыновей.

— И отдал? — спросил Филипп.

— Отдам, — пообещал брат.

— Ну еще бы! — насмешливо хмыкнул Филипп.

Вернон покраснел:

— А где те сорок тысяч, которые отец заплатил за твое образование? Ты их возвратил?

— Это был подарок. Он и за Тома заплатил, когда тот занимался в ветеринарном институте. Правда, Том? И тебе бы дал, если бы ты захотел учиться. Так ведь ты вместо учебы отправился в Индию и общался там с господином брамином.

Наступило неловкое молчание.

— Пошел к черту! — наконец проговорил Вернон.

Том переводил взгляд с брата на брата. Так уже случалось сотни раз: он вставал между ними и старался их примирить. Иногда у него получалось, но чаще ничего не выходило.

— И ты иди туда же! — Филипп сунул трубку в рот, так что зубы щелкнули о мундштук. И круто повернулся.

— Постой! — крикнул ему вслед Вернон, но было слишком поздно.

Когда на Филиппа накатывало, его никто не мог удержать. Вот и сейчас его точно ветром сдуло. Входная дверь гулко ухнула, задребезжала, и все стихло.

— Нашел время ссориться, — упрекнул брата Том.

— Да пошел он! — окрысился Вернон. — Сам виноват.

Том уже не мог припомнить, кто из братьев начал задираться первым.

* * *

Вернувшись в кабинет, Хатч налил себе очередную чашку кофе, развалился на стуле и, поставив ее себе на живот, стал смотреть в окно. Фентон устроился с кофе на другом стуле и мрачно уставился в то же окно.

— Кончай ломать голову, — бросил ему лейтенант. — Такие вещи случаются.

— Никак не могу поверить, — покачал головой Фентон.

— Согласен: полный абсурд — какой-то тип решил похоронить себя вместе с полумиллиардом долларов. Не горюй. Настанет день, и в этом городе случится преступление, достойное первой полосы «Нью-Йорк таймс». И тогда твое имя прославится. А на этот раз не сложилось.

Сержант подносил к губам стакан, упиваясь кофе и своим разочарованием.

— Я знал с самого начала, — продолжал Хатч. — Еще до того, как посмотрел видео. Вроде как вычислил. Как только стало ясно, что это не афера со страховкой, у меня словно лампочка в голове зажглась. Сюжетец для отличного кинофильма. Скажи? Богатей забирает с собой в могилу весь свой хлам.

Фентон не ответил.

— Но ты только подумай, как старику удалось это проделать? Ему наверняка потребовалась помощь. Ведь барахла-то было навалом. Никому не под силу катать по свету несколько тонн произведений искусства, да так, чтобы никто не заметил.

Сержант пригубил кофе.

Хатч посмотрел на часы и опустил взгляд на разбросанные по столу бумаги.

— Два часа на обед. Ну почему в этом городе не происходит ничего интересного? Ты только взгляни на это: наркотики и снова наркотики. И никому из этих ребят не приходит в голову для разнообразия ограбить банк.

Фентон допил остатки кофе.

— Все в наших руках.

Наступило молчание.

— Что ты имел в виду? Что хотел сказать своим замечанием? «В наших руках»… Мало ли что есть у нас в руках.

Фентон с хрустом смял стакан.

— Ты что-нибудь предлагаешь?

Сержант бросил стакан в мусорную корзину.

— Ты сказал: «В наших руках». Будь любезен, объяснись.

— Мы добудем это богатство.

— И что потом?

— Присвоим.

Барнаби рассмеялся:

— Фентон, я удивляюсь. Ты, кажется, забыл, что мы сотрудники правоохранительных органов. Этот маленький фактик выскочил у тебя из головы. А сотрудники правоохранительных органов должны быть честными.

— Да-а… — протянул сержант.

— То-то же, — хмыкнул Барнаби и, помолчав, добавил: — Честность. С чем мы останемся, если лишимся честности?

— С полумиллиардом долларов.

6

Здание оказалось вовсе не из темного кирпича, как показали бы в фильмах с участием Богарта[12]. Это был маячивший в небе над Западной Пятьдесят седьмой улицей уродливый небоскреб восьмидесятых годов из стекла и стали. По крайней мере, здесь высокая арендная плата, подумал Филипп. А раз арендная плата высокая, значит Хаузер — преуспевающий частный сыщик.