Кодекс бесчестия. Неженский роман

Убийца оказался мужчиной средних лет, похоже, кавказской национальности, без документов. Сразу опознать его не удалось, хотя тут же установили сходство с парой зэков, вышедших год назад по прошению о помиловании. Но отпечатки пальцев не совпадали. На второй день расследования дело затребовало областное территориальное управление СКР, а еще через два дня – центр. Запрашивали по базам данных Дагестана, Осетии, Кабардино-Балкарии, посылали запросы в Армению, Азербайджан и Грузию…

Вика всю неделю пребывала в прострации. Павел был при ней неотлучно, никого другого Вика видеть не могла. Павел объяснял Катюне, Ане Трофимовой и другим, что приезжать пока нельзя. Следаки появлялись ежедневно, опрашивали Вику и Павла, и только при них у Вики на лице появлялось осмысленное выражение.

Телохранитель Скляра, убивший снайпера, сидел в СИЗО по подозрению в превышении полномочий службами частных охранных предприятий. «Вашего шефа уже убили, когда вы открыли огонь», – твердил ему следователь.

Следаки отрабатывали параллельно две версии: убийство по сговору, для чего таскали на допросы Володю и всех остальных молодцов в шапочках, и убийство из-за лесной войны, снова допрашивая Володю, заставляя его вспомнить напавших на него в марте. Заказное убийство лесными партизанами стало рабочей версией. Выполнил его, похоже, профессиональный киллер, не местный, скорее всего – бывший зэк одной из закавказских республик, сбежавший или выпущенный, перебравшийся на север, в Россию, и примкнувший за бабло к партизанам. Александровы и Трофимовы считали эту версию правдоподобной.

Вика открыла двери дома даже не на девятый, а только на сороковой день. Пригласила маму с Португаловым, Эдика и Аркадия из «Квантума», Александровых и Трофимовых и еще двух своих подруг. Павел не отходил от Вики, было видно, что горе еще больше сблизило их. Павел сам принял решение не приглашать свою мать. «Ведь ты же его жена», – сказал он Вике, а та, уткнувшись Павлу в колени, снова заплакала. Павел обнимал ее, как маленькую, а Вике казалось, что ее обнимает Платон. Она смотрела на Павла, понимая, что будет цепляться за него всю жизнь. Будет делать все, чтобы остаться рядом с ним. Павел стал для нее продолжением Платона.

Глава 33. Новые расклады

В начале августа Павел улетел в Лондон, сказав Вике, что помолвку они с Машей, конечно, отложат. Вике было все равно, ни о какой Маше думать она не могла. Ее мучило только одно – что Платон ушел из жизни, так и не примирившись с сыном. Говорить об этом с Павлом она тоже не могла. Скорее всего, Павел и не понял бы, какое значение для Вики имеет теперь его ссора с отцом. Да и не было ссоры, они просто не успели понять друг друга. Но с этим уже ничего не поделать, и мучиться этим бессмысленно.

Вика ходила на допросы, а к ней домой зачастил Стас Беляков. Следователям Вика повторяла все то же самое, что сумела рассказать им в первый после убийства день. А Белякову твердила, что в отношении холдинга пусть он договаривается с Павлом и Эдиком, младшим партнером Платона. Стас предложил ей переоформить личные акции Платона в холдинге на нее и тут же выкупить их. Вика бросилась звонить Павлу, плохо понимая, имеет ли она право продавать эти акции. Павел предложил Белякову приехать в Лондон. Отзвонился сообщить Вике, что против продажи акций он не возражает. Ему они не нужны, он к ним отношения не имеет и иметь не хочет, это Викино наследство, а холдинг… Что холдинг? Не более чем один из активов отца. Вика продала акции Белякову и отдала Павлу половину денег.

К осени ее перестали вызывать на допросы. Володю и Аркадия тоже больше не дергали в СКР. Следствие явно зашло в тупик. Колю и Александрова это не удивляло. Не последнее заказное убийство, которое никогда не будет раскрыто. Даже если установят личность снайпера, тот никаких показаний уже не даст. Лесных партизан тоже не расколют. А Платона все равно не вернуть.

Стас требовал, чтобы Вика определилась и с «Квантумом». Ведь «Квантум» – тоже акционер холдинга, кто будет его представлять? Эдик, младший партнер Скляра по формальному признаку? Стас же понимает, что Эдик в «Квантуме» – никто, это хозяйство Платона. А значит, теперь Викино. А он не может собрать ни одного совета директоров. Это было уже выше Викиного понимания, и она помчалась к Павлу.

Павел позвонил ей, едва она вошла в свою квартиру на Manchester square. Как и Катюне, ей претили и Knightsbridge, и Belgravia. Две спальни и угловая гостиная с огромными окнами. Платону квартира всегда казалась неприлично тесной и бедноватой, а Вике было в самый раз. «Да, – сказала она Павлу, – ужин, конечно. Через час где-то, хорошо?»

Она отправилась в ресторан Сecconi’s в одном из переулков Piccadilly пешком. С Платоном они, конечно, вызвали бы шофера. Вернее, машина просто дежурила бы под окнами…