Кодекс боя

Мюррей и сам почувствовал пульсацию желтого света. Сердце заколотилось, и он едва справился с внезапным желанием поведать охраннику о величайших подвигах в своей карьере и показать, какие именно приемы принесли ему славу на арене.

– Что, во имя Тьмы, вы творите с этими людьми? – прорычал он.

– Людьми? – усмехнулся охранник. – Здесь нет людей, только задержанные.

С этим термином Мюррей был знаком слишком хорошо. Задержанными считались люди, ожидающие суда. Однако правительство, исходя из собственных интересов, томило их в заключении сверх месячного срока, дольше которого без решения суда ни один гривар не мог быть лишен свободы.

– Почему цитрин? – спросил Мюррей, проходя мимо другой пары камер, в каждой из которых задержанный вел поединок с воображаемым врагом.

– Ты же сам знаешь, босс. Гривары не могут существовать взаперти. Они сходят с ума, грызут себя до костей, предпочитая смерть покою. Желтый свет дает им какое-никакое облегчение, переносит в привычный, хотя и нереальный, мир. Пусть дерутся там, почему бы и нет.

– Это неправильно. – Мюррей поежился, встретившись взглядом с очередным арестантом, который с улыбкой колотил кулаками по каменной стене. Кожи и мяса на пальцах уже не осталось, и кости проделали в камне небольшую выбоину.

– Некоторым нравится, другим нет. – Охранник покачал головой и отодвинул от стены табуретку. – Держи руки подальше от прутьев. Эти парни никогда хорошими не были и здесь лучше не стали. Особенно вон тот.

Мюррей сел на табурет и всмотрелся к темноту. Желтого света здесь не было, как не было и сопутствующих ему спектралов. Все же Мюррей разглядел темный силуэт в глубине камеры.

– Джезар. – Мюррей произнес это имя так, будто язык предпочел бы назвать любое другое.

Что-то звякнуло, упав на пол, и тень пошевелилась.

– Джезар, – повторил Мюррей теперь уже громче, перекрывая вопли, доносящиеся с другого конца коридора.

– Возможно ли такое? – послышался шепот. – Уж не свет ли наконец добрался до меня?

Долговязый мужчина с пепельной кожей и длинными спутанными волосами шагнул вперед. Никакой одежды, кроме набедренной повязки, на нем не было.

– Из всех, кого я ожидал здесь увидеть, ты – последний в списке, Мюррей Пирсон. – Мужчина поднял с пола деревянный черпак и, отправив в рот немного каши, протянул черпак Мюррею. – Плохим бы я был хозяином, если бы не предложил почтенному гостю подкрепиться.

Глядя в горчичные глаза заключенного, Мюррей покачал головой.

– Нет? – Джезар зачерпнул себе еще размазни. – Ну тогда извини, у нас здесь такое угощение бывает только через день. – Он выпрямился и оглядел Мюррея с головы до ног. – А ты распустился. Помню тебя образцовым гриваром, гордостью Цитадели, с прямой спиной, без намека на сутулость. А теперь… выглядишь уставшим. Или правильнее сказать – сломленным?

– Я здесь не для того, чтобы говорить о себе.

– Вот как? Надо же! А я помню времена, когда ты только о себе и говорил. Внушал другим рыцарям, что они должны равняться на тебя, держать себя в форме, как делаешь ты. Гордость! Честь! Приверженность Кодексу! Ты ведь это раньше твердил? Ты и сейчас пришел о Кодексе мне рассказать, а, Мюррей?

Мюррей глубоко вздохнул, пытаясь снять напряжение в шее и плечах.

– Я пришел задать тебе несколько вопросов.

– А! Многое же, должно быть, изменилось. Похоже, мир за этими каменными стенами на краю пропасти, если сам Мюррей Пирсон задает вопросы, вместо того чтобы отдавать приказы или размахивать своим капитанским поясом, как блистающим жезлом, дарованным богами.

Мюррей проигнорировал выпад.

– Я разговаривал с некоторыми рыцарями, которые сейчас на службе. Хотел узнать про нынешние методы тренировок в Цитадели. Услышал твое имя…

– Разговаривал сейчас? – Джезар улыбнулся и потянул себя за мочку уха. – Что ж, приятно слышать, что мое имя еще звучит в тех залах. Надеюсь, поминали не только недобрым словом. Методы тренировок, говоришь? А почему бы тебе не обратиться к твоему союзнику, парню наверху, нашему старому другу Мемнону?

Мюррей покачал головой.

– Ну и ну, Мюррей Пирсон! Надо же, наконец-то увидел мир таким, каков он есть. Не черно-белым, как привык считать. Не просто честь и бесчестье. Не только добро и зло. Не одни лишь правда и ложь. Что, открыл для себя весь спектр? И наш старый друг Мемнон уже не та великая сила добра, каким ты его считал? И даже, может быть, я, твой старый товарищ, собрат-рыцарь, – я тоже не так уж плох?

– Да пропади ты во Тьме! – проворчал Мюррей. – За время нашей службы ты нарушил все, какие только мог, заповеди Кодекса. Ты едва не выставил на посмешище всю нашу команду, едва не разрушил все, ради чего мы трудились…

– О, неужели все так ужасно? – Глаза Джезара озорно блеснули. – Чуточку веселья, немного шуток да отступлений от Кодекса, только и всего. Я же никому не навредил.

– Ты вошел в круг с кинжалом и выколол гривару глаз.

– Ну да, было такое, – пожал плечами Джезар. – Но ведь он, безусловно, получил по заслугам, и мне удалось ловко замаскировать атаку. Никто ничего не заметил.

– Ты переспал с противником накануне поединка с ним, – напомнил Мюррей.