Кодекс боя

– Он не просто проиграл, – сказал Дозер, когда трое друзей присоединились к толпе. – Артемис Халберд мертв.

Сего увидел ее сразу – рыжая коса резко выделялась на фоне белой «второй кожи». Сол стояла в стороне от столпившихся у большого лайтборда зрителей, на краю одного из тренировочных кругов.

Он осторожно положил руку ей на плечо, и она моментально напряглась, но, повернувшись к нему, расслабилась. Что сказать? Сего не знал. Ее отец умер, и «Обзор» все еще показывает его безжизненное тело.

– Мне жаль, – прошептал Сего.

Он мог бы добавить, что знает, каково это, когда кто-то растит тебя, а потом внезапно исчезает, будто и не жил на свете. Он мог бы сказать, что знает, каково это – остаться в одиночестве, без семьи и дома, куда можно вернуться. Но сейчас никакие слова ей бы не помогли.

Сол посмотрела на него злыми глазами, в которых не было и намека на печаль. Такой взгляд был у нее три недели назад, когда она вышла в круг против Теган Мастертон, настроенная на бой, на победу, заблокировав все внешние раздражители, сосредоточившись на одной, самой важной в тот момент задаче.

– Все в порядке, – сказал Сего. – Это нормально… печалиться.

Хотя Сол пыталась дистанцироваться от своей фамилии, Сего помнил, как она рассказывала о детстве, об отце, позволявшем ей ползать по его могучим плечам. Когда лицеисты, видя ее в коридоре, шептали, что вот идет дочь Артемиса Халберда, Сол опускала глаза, но Сего знал: ей приятно, она гордится таким родством.

– Почему я должна печалиться? Я не видела его больше четырех лет.

Картинка на экране не менялась, как будто вещатели все еще ждали, что Артемис в конце концов поднимется.

– Он же твой отец, – сказал Сего.

Как будто она этого не знала. Глупо.

– Он чемпион Эзо. Орудие Правления и Цитадели. Они использовали его, чтобы получить то, что им нужно. Я даже не знала его толком. – Сол повернулась спиной к экрану.

«Орудие Правления и Цитадели». Эти слова вызвали шок, как удар в живот. Сего ни с кем не делился своим открытием, даже с Дозером и Коленками. Не мог себя заставить. Лицей все еще обсуждал случившееся тогда в круге, но правду знали только Мюррей и Командование.

– Нет, – твердо сказал Сего. Он должен был верить, иначе ему просто не за что было бы держаться. – Артемис Халберд сражался за Эзо. Но делал это потому, что сам выбрал такой Путь. Он сражался за то, что ему было дорого. Твой отец сражался за тебя.

Сол повернулась к нему спиной, и Сего заметил, что она дрожит. Да, она знала, что это правда. Хотя Артемис Халберд был знаменитостью и его имя скандировали на улицах столицы как боевой клич, а его лицо на плакатах затмевало для многих серое небо, для нее он был чем-то бóльшим. Он был ее отцом.

Поникнув и все еще дрожа, Сол опустилась на пол. Сего подошел и уже протянул руку к ее плечу, но вдруг замер. Происходящее на экране привлекло его внимание.

Картинка менялась, смещаясь от безжизненного тела к человеку, стоявшему по другую сторону круга. К гривару, убившему Артемиса Халберда.

До этого момента Сего даже не думал о противнике Артемиса. Потрясение от смерти чемпиона отвлекло мысли от самого боя. Как он проиграл? Как получилось, что непобедимый борец не только проиграл, но и погиб? Кому оказалось под силу его убить?

Некоторое время победителя скрывала тень, но потом он повернулся, и Сего увидел его в меркнущем свете спектралов.

В следующий момент Сего упал на пол рядом с Сол, но оторвать глаза от экрана не смог.

Невозможно! Как… как это могло случиться?! Мюррей сказал, что никто из них не был настоящим!

Но и ошибка была исключена. На лице гривара играла кривая усмешка, как будто он смеялся над шуткой, которую никто больше не услышал.

Не веря глазам, Сего всматривался в экран.

Гривар, стоявший напротив безжизненного тела Артемиса Халберда, был его братом Сайласом.

Глава 24 Жертва

Гривар должен полностью сосредоточиться на настоящем моменте. Обремененный событиями прошлого или слишком легкомысленный в предвкушении будущего, гривар не сможет найти ритм боя. Волна, накатывающаяся на берег и отступающая в море, не знает ни цели, ни пути, не замечает хода времени. Таким должен быть и гривар в каждом своем вздохе: волной, пребывающей полностью в настоящем.

Раздел третий, Двадцать седьмая заповедь Кодекса боя

В редкий для столицы ясный день Мюррей Пирсон поднимался по спиральной лестнице Рыцарской башни. Солнце встречало его на каждом этаже, заглядывая в защитное окно и бросая свет на угрюмые каменные стены.