Кодекс Крови. Книга ХIV

— Как вы уже заметили, прорывы прекратились, и не на время, а насовсем. Скажем так, наш мир, ранее похожий на решето, излечился, и стенки его мироздания стали толще.

— Это же хорошо, — со сдержанным оптимизмом отреагировал один из паладинов, что когда-то напал на меня и был наказан благословлять легионы орденов на марше.

— Как посмотреть. Во вселенной всё взаимосвязано. Почти все вы видели артефакты из павшей империи в Великой Пустыне, — дождавшись кивков, я продолжил, — эта империя звалась Сашари, и жили там предки пустынников. Они погибли в борьбе с захватчиками, и тогда мир решился пробудить их магию в обычных людях для противостояния и борьбы с монстрами. Мир не хотел умирать окончательно. Но эта магия для людей была чуждой, потому от пропуска через себя больших объёмов благодати одарённые быстро старели и умирали. И вот теперь, когда мир излечился, магия Рассвета и Заката больше не будет пробуждаться в людях.

Мои слова произвели эффект взорвавшегося артефакта.

— Она уже не пробуждается, — взял слово Серв. — Милица говорит, что за последние пятнадцать лет не было ни одного случая ни среди приютских детей, ни среди семейных из местных. Изредка ещё попадалась у полукровок от пустынников, но у квартеронов уже не было ни единого случая.

Паладины с ужасом осознавали своё будущее. Выкованные в горнилах постоянных стычек и войн они не особо обращали внимание на женские сплетни, мало ли, о чём бабы треплются. Но слухи про отсутствие одарённых детей доходили и до них, просто паладины не обладали ни силами, ни знаниями, чтобы как-то изменить ситуацию.

— Что нам теперь делать?

Вопрос был правильный.

— Если у нас не будет благодати, значит ли, что она будет у пустынников? Если они потомки древних имперцев?

Ещё один хороший вопрос, и задал его мой несостоявшийся соперник. У парня мозги работали быстро. Тимус бы гордился сыном или внуком. В местной генеалогии без бочки самогона не разобраться. Остальные паладины молчали, явно ожидая от меня ценных указаний на пути к спасению.

— Последние годы я провёл в пустыне, общаясь с пустынниками и изучая наследие империи Сашари. Мой вывод однозначный, чтобы не утратить способности к магии, нам следует слиться с пустынниками.

— Так они и разбежались отдавать нам своих женщин, — зло процедил один из закатных паладинов. — Они и раньше-то не горели желанием иметь с нами дела.

— Было из-за чего. Мы же на границе с Великой Пустыней ни одной одарённой женщины не оставили, — Серв говорил открыто, не преукрашивая и называя вещи своими именами.

— Осквернённой! — вскинулся кто-то из молодых паладинов. — Мы вычищали скверну!

— Нет уж, давайте смотреть правде в глаза, одарённых мы воровали. Именно таких засовывали в инкубатории для пополнения легионов орденов. Потому что процесс, о котором говорит магистр, начался не пятнадцать и даже не пятьдесят лет назад. Падение количества одарённых началось значительно раньше. И тогда отец магистра принялся искать варианты решения этой проблемы, придумав инкубатории.

— Но, если количество наших паладинов будет постоянно снижаться, а их одарённых расти, они же нас уничтожат. Мы не сможем отвоевать себе женщин.

«Ну же, кто из вас самый разумный? До кого первого дойдёт, что нужно не воевать, а пытаться наладить связи, пока ордена ещё способны выстоять в набеге пустынников».

— А какие брачные обряды у пустынников? Может, можно как-то выкупить невесту или там в круге чести сойтись с претендентом?

А потомок Тимуса мне нравился всё больше. У парня не было зашоренности, он искал варианты решения всеобщей проблемы

— Ты бы извечному врагу дочь или сестру продал? — пробурчал Серв. — Да я скорее бы сдох в этом самом круге чести, чем на такое пошёл.

У Серва это было больным вопросом, ведь его дочь попала даже не к врагам, а к побратимам в рабство.

— Но как тогда сливаться? Если не с кем.

— Попробуем договориться и устроить взаимовыгодную дружбу, — наконец, решил я озвучить свою идею. — Мы поможем им восстановить пустыню, а они нам не потерять одарённых.

— Так они вас и послушают, — с сомнением отозвался один из паладинов Рассвета.

— Послушают! — уверенно возразил Серв. — Я давно говорил, что нужно уполномочить магистра говорить не только от имени орденов, но и от имени обычных жителей. Сделать единоличным правителем. Вы видели, чтобы кто-то перечил Ирликийскому Ангелу? Я тоже не видел. Если удастся объединиться с пустынниками в пределах одной страны, то различия постепенно сотрутся. Совместная торговля, обучение, обмен боевым опытом и обустройство жизни сближают. Ордена же смогли объединиться, а это дюжина разных территорий.

— Если удастся без боя затащить пустынников в такой союз, то я готов хоть завтра помолиться за единого правителя Ирликии и Каролии Трайордана Первого, — хмыкнул одноглазый паладин из Закатных.

«Вот так и сажают на трон, — мелькнула у меня мысль. — Сначала дай людям некие блага, после создай угрозу утраты этих благ и пообещай вернуть. И, вуаля, ты уже на троне».

«Давно готовил речь?» — спросил я у Серва по кровной связи.