Кодекс наемника (СИ)

— У нас сутки делятся на восемь айат, — поделилась ответной информацией я, — обнуление происходит утром. И я не понимаю, почему вы так мало работаете.

— В смысле? — как-то оскорбленно переспросил Егор.

— Ну, один айат это, — быстро подсчитав, я продолжила, — это три тчасов, так?

— Три часа, — поправил, соглашаясь, мужчина.

— Три часа, — послушно повторила я, — в сутках выделяется три айат на сон, один айат распределен на утренний прием пищи и общение с близкими, обеденный прием пищи и вечерний прием пищи и общение с близкими. И четыре айат человек должен работать или учиться, иначе продуктивность его деятельности очень резко снизится.

— Двенадцать часов пахать?! — возмутился он. — Как вообще такое может быть?

— Один айат у взрослого человека отводится на обучение новому, — терпеливо продолжила объяснять я, — два репра, то есть две четверти айат необходимо совершать прогулку или медитировать. И два с половиной айат нужно работать. Порядок может быть любой, как захочет сам человек, необходимые фазы дня можно разбивать на части, — скептически-недовольное выражение его лица так и не сменилось другим, — такие нормы выработаны на основе медицинских и деятельностных показателей, они самые гармоничные. Лучше расскажи мне дальше про единицы, — я постучала кончиком пальца по краю его аппарата, — мне интересно.

— Ну, один час состоит из шестидесяти минут, а каждая минута — из шестидесяти секунд, — пожав плечами, Егор встал, — то есть и вы работали в таком режиме?

— Моя работа выполнялась круглосуточно, — тихонько рассмеялась я, — в нашем мире создана сеть из телепатов, благодаря чему давно не существует ничего похожего на язык. Мое дело — жить в доме, состоящем из… — запнувшись, я все же решила опустить название, пусть Егор и вряд ли мог его знать. — Из особого материала, резонирующего исходящие из моего мозга волны на… — закатив глаза, я подумала, что не хочу лекцию еще и о единицах измерения расстояний, всего должно быть понемногу. — В общем, приблизительно в сто раз, так что мое телепатическое поле накрывало большую часть города. И благодаря этому люди, запомнившие какие-то звуки из детства и не знающие языка по-настоящему, понимают друг друга.

— То есть, ты тоже произносишь всякую шляпу, вкладывая в нее значения? — перефразировал мужчина, неторопливо расхаживая по комнате.

— Я одна из немногих, кто получал лингвистическое образование, так что я говорю, по большей части, правильно, — смерив усомнившегося во мне нахала грозным взглядом, я поджала губы — едва ли он понял ошибку и поспешит исправиться или хоть извиниться, — но, на самом деле, в этом нет необходимости.

— Прикольненько… — пробормотал Егор, поглаживая свои коротенькие волосы. — То есть, если тут будет человек, владеющий каким-то языком, который я не знаю и никогда не слышал, мы будем говорить каждый на своем и…

— И понимать друг друга, да, — раздраженно вздохнула я.

Ну элементарно же, ну как можно! Не настолько же отсталый мир!

— А какие еще бывают Избранные? — я совершенно не ожидала такого вопроса и уж тем более не думала увидеть такой интерес в его глазах.

— В смысле, с каким даром? — все же решила уточнить я. Он активно кивнул и сел на свою мягкую поверхность, упираясь локтями в бедра и сцепив пальцы. Даже не по себе стало под его прямым любопытным взглядом. — Пирокинез еще бывает, — пробормотала я, не зная, куда деть руки и беспомощно теребя краешек ткани. На меня никто так не смотрел никогда, люди слишком уважают, всегда опускают глаза в пол, а Избранные не смотрят так долго… — левитация, управление силовыми полями. Всего четыре дара.

— Это все очень интересно, правда, — поднявшись, он как-то нервно дернул головой, — но нам нужно показать вас медикам, это на целый день, так что пока приводите себя в порядок, а я схожу за едой.

— Но я и так в порядке, — возразила я, испытывая некоторое облегчение из-за свободы от этого взгляда и жгучий стыд вперемешку с раздражением из-за этого облегчения.

— Вам нужно принять душ, — вздохнул Егор, присев у дверей на корточки и втискивая стопы в обувь, — и помыть волосы так же, как кожу, иначе они скоро станут жирными. Потом я приду и покажу, как ухаживать за зубами в нашем нетехнологичном мире.

Снисходительный и насмешливый тон разозлил меня настолько, что я кинула мягкий прямоугольник в стену и обиженно скрестила руки на груди. Неужели он не испытывает трепета? Совсем никакого? Я ведь из другого мира, я знаю больше, чем все местные ученые, я видела такое, что ему и не снилось, ну неужели все равно?!

Другой вопрос — почему мне не все равно? Почему я хочу видеть этого мужчину обожающим и уважающим меня? Какая мне разница? Просто человек, да еще и с отвратительным характером, издевается надо мной. Только потому, что он так красив? Или я хочу самоутверждения за счет покорения кого-то столь сильного и непокорного?

========== Часть 4 ==========

Ощутив легкое похлопывание по щеке, я попыталась отмахнуться и возмущенно промямлила:

— Как ты смеешь?

Ругаться совсем желания не было, гудело в голове и ужасно звенело в ушах.