«Кодекс Плохиша»

Сначала подходили по одному, потом сформировалась небольшая толпа, а впоследствии было настоящее сумасшествие, когда у тетки вырывали по два-три билета, а на вопросительный взгляд отвечали:

– Это для брата и сестры!

В общем, никто без билета не остался. Само собой разумеется, больше всего билетов урвали мальчишки, которые всегда умеют всех растолкать, и врут, не стесняясь. Учительница объявила:

– К сожалению, я не смогу с вами пойти, так что в оперу вам придется идти с родителями. Следующая тема для сочинения будет называться «Поход в театр».

Урок закончился. На перемене все побежали в буфет за булочками и обсуждать театральную тему было некогда, этим занялись во время урока. В дальнем углу класса собралась небольшая кучка отъявленных двоечников, которых можно распознать по «потрясающему» внешнему виду. Ребята явно не были знакомы с расческой и с утюгом, но зато никогда не расставались со жвачкой. У них шло совещание на тему посещения оперного театра.

И вот настал день, указанный в билетах. Перед входом в театр горели фонари, освещая запорошенные снегом ступени. У колонн тусовались джентельмены в ожидании своих дам. Некоторые пары приходили уже укомплектованными, некоторые подъезжали на автомобилях. Возле вечного огня, который располагался перед памятником «Борцам Революции», грелась кучка каких-то парней в валенках, фуфайках и шапках-ушанках.

Внимательный наблюдатель легко признал бы в них группу наших двоечников, вот только одеты они были не как в школе и вели себя так, будто в течение пяти лет полировали нары. Несмотря на внешний вид, они не привлекали к себе особого внимания, так как их можно было принять за местных бомжей.

До начала оперы оставалось около двадцати минут. Парни побросали в сугроб пустые бутылки из-под колы и направились ко входу в театр. Все они были с билетами в оперу, которые, как ты помнишь, достались на халяву. Именами в обычной жизни они не пользовались совершенно, зато каждый обладал красивой и всем известной кличкой. Эти клички вполне можно было вписывать на доску памяти: Хлыст, Панч, Кабан, Фрайер и Кирпич.

На входе их остановил вахтер: «Ваши билеты?» На его лице читалось: «Не пущу!» Однако ему было предъявлено шесть билетов. Так как законодательством не предусмотрена какая-либо определенная форма одежды для посещения оперного театра, вахтеру пришлось пропустить граждан в фойе, возможно, он совершил при этом самую серьезную ошибку в своей жизни.

Театр начинается с вешалки. Толпа из шести человек направилась в зал, но вдруг Панч, который был, наверное, самым культурным из всех, сказал: «По-моему, нам надо в гардероб!» И вправду, в театре было достаточно тепло и, если не скинуть фуфайку, можно было изойти потом от жары.

Очередь к гардеробщику была небольшая и наполовину состояла из дам, которые пахли духами и небрежно скидывали с себя дубленки и шубы. Появление ребят в костюмах колхозников произвело на толпу большое впечатление. Кто-то даже спросил: «Ребята, вы откуда?» На что получил обстоятельный ответ Кирпича: «Понимаете, мы из колонии для малолетних преступников. Весь год мы себя хорошо вели, и руководство исправительного учреждения в порядке эксперимента направило нас в оперный театр повышать свой культурный уровень…» Вопросов больше не возникало. Мало того, толпа у гардероба как-то сама собой немного раздвинулась и пропустила «шпану» вперед.

Ребята уже достаточно хорошо сориентировались в обстановке и почувствовали себя непринужденно. Хлыст снял шапку-ушанку, обнажив свою лысую голову, фуфайку с бубновым тузом на спине и, задевая локтями благоухающих дам, протянул вещи гардеробщику: «Шеф, прими пожитки! Береги их, как родную маму, а не то…»

Его первал Фрайер: «Дурень ты необразованный, гардеробщик не шеф. Шеф – директор театра, а тут еще один главный есть – это режиссер. Эх, ты! Деревня!» Ребята направились в зал, причем публика от них шарахнулась в разные стороны.

Поднимаясь по лестнице, ребята обсуждали достоинства номерков:

– Слышь, Кабан, давай номерками махнемся?

– Отвянь, Фрайер, у тебя фуфайка без карманов.

– Господа! Никто не заметил, кто пришел под номером 66?

– А в чем дело?

– У меня 99-й номерок, если его перевернуть…

– Дурак ты, Хлыст. Если номерок перевернуть, у него дырочка внизу будет.

В фойе висели фотографии выдающихся артистов оперного театра. Обсуждали их громко, чтобы всем было слышно: у ребят ни от кого секретов нет.

– Смотри, смотри, а вот эта тетка, наверно, Дездемону по жизни играет…

– С чего ты взял?

– У нее такой вид, будто ее задушили, а потом жить заставили!

– А вот, посмотри на мужика, он, наверное, статист, участвует в сценах с застольем: такая будка!

– У-тю-тю-тю-тю, ты мой миленький, а почему такие глазки косенькие?!

Занимательная беседа была прервана звонком. Вообще-то, их должно быть три, но ребята об этом не знали, так как в школе дают только один, после которого ты считаешься опоздавшим. Вся толпа рванула занимать места, как в троллейбусе.