Кодекс Снеговика

«Закон неопределенности гласит, что истины в чистом виде нет. Есть только ее вариации»

Кодекс Снеговика.

Двадцать четвертое декабря, среда

До очередной пятницы, когда должен был вернуться Создатель, Снеговик набирал ощущения и информацию. За это время он изучал характеры и повадки обитателей поселка. Правда, из людей в будние дни здесь находились только таджики, охранники, Алексей, да еще семейство Генерала. Все остальные обитатели были из числа зверей и птиц.

В понедельник и вторник Снеговик присматривался, а в среду решился на первый контакт…

Мимо пробегал Байкал. В эти дни, как и предсказывали метеорологи, снова заметно потеплело, и Снеговику пришлось потратить некоторую часть резервной энергии на то, чтобы остановить процесс таяния. Он покрылся твердой корочкой и стал поблескивать в солнечных лучах.

– Привет, дружище, – окликнул он пса.

Байкал резко затормозил, так что его лапы взрыхлили мокроватый снег, и удивленно огляделся по сторонам.

– Сюда, сюда, смотри. Это я, – если бы Снеговик мог, он помахал бы псу рукой, но он не мог двигать ни одной частью своего тела. Такого было его природное свойство.

Байкал, наконец, остановил свой взгляд на Снеговике и попятился. Шерсть его вздыбилась, он зарычал. Вообще-то такая реакция была не свойственна этому добродушному псу. Любого незнакомца он встречал помахивающим хвостом и легким поскуливанием. Но в говорящем снежном существе он увидел если не угрозу, то необъяснимое явление. Байкал был не такой уж глупый пес, как о нем думали другие, и умел отличать неодушевленные предметы от одушевленных. Он несколько раз в жизни видел снеговиков и знал, что они – существа неодушевленные, а поэтому говорить не способные.

– Ты кто? – тявкнул он.

– О-о! Можешь не утруждать себя. Не надо лаять. Просто думай, и я пойму тебя.

Ни один участок морды этого странного существа не шевелился, но голос его был явно слышен. Он был слышен прямо в голове пса.

«Надо бежать», – подумал Байкал.

– Не надо бежать, – снова услышал он голос в своей голове. – Я твой друг и не причиню тебе зла.

«Точно, надо бежать», – Байкал начал медленно разворачиваться, продолжая настороженно смотреть на это чудо.

– Постой! – успел крикнуть Снеговик, но пес рванул что есть сил в обратную сторону. Убегая, он с ужасом лаял.

– Наверно, я поторопился, – то ли сказал, то ли подумал Снеговик, но, тем не менее, когда ему представился новый случай для контакта, он тут же им воспользовался.

Над детской площадкой пролетала ворона.

– Привет, уважаемая! – крикнул Снеговик.

Ворона глянула вниз и заорала:

– Кар-р-раул!

В то же миг десяток ворон поднялись с шумным гвалтом с веток крупной ели, росшей у забора поселка, и понеслись беспорядочной стаей над электрическими проводами.

– Все-таки рановато, – понял Снеговик и шмыгнул морковкой.

В среду настоящего контакта так и не состоялось. Люди его не слышали, а животные спасались бегством. По прошлому опыту Снеговик знал, что все они скоро обязательно вернутся – все эти звери и птицы чрезвычайно любопытные существа.

Он затаился до четверга…

«Снеговик – утерянная ветвь в эволюции человека»

Кодекс Снеговика.

Двадцать пятое декабря, четверг

Рано утром мимо детской площадки прошел Алексей. От него на расстоянии несло интригой. Интрига взбудоражила Снеговика, который до этого момента заскучал.

– Привет, барин, – зачем-то крикнул он, хотя Алексей, как и все люди, не мог его слышать.

Вид у него был озабоченный. Четвертый день Алексей находился в смятении. После разговора с Тарасом Александровичем ему плохо спалось, на нервной почве вырос аппетит, и он, боясь за свое здоровье, спасался от обжорства беспорядочными движениями по Барханам. Изо дня в день, с утра до вечера на протяжении всей этой недели Алексей бродил из одного конца поселка в другой, пристально высматривал мельчайшие недоделки, покрикивал на таджиков, придумывал им новые задания, придирался к охранникам, грозился всех уволить. Таджики и охранники не могли понять, что с ним случилось. Обычно такую ретивость Алексей демонстрировал только в субботу и воскресенье – на показ прибывающей публике. В будние же дни он, хотя также всячески проявлял свою начальственность и до панибратства не опускался, но знал меру, страшными карами не грозил и лишней работой не нагружал, а если и журил, то в шутливой манере…