Кодекс Снеговика

– Почему не достоит? – спросила Анюта слегка озабоченным голосом.

– Всю следующую неделю обещают оттепель. Расплывется ваш снеговик до субботы. Да и птицы расклюют всю его красоту. Останется серая бесформенная глыба с ведром на голове.

– А мы еще слепим, – выпалил Вадим, и этим бодрым несвойственным ему голосом он словно хотел отразить все насмешки Катерины. – Правда, Анюта?

– Конечно, слепим, папа! – также бодро ответила та и, приподнявшись со своего сиденья, сзади обняла Вадима за шею.

Такая солидарность задела Катерину за живое. «Спелись», – с горечью подумала она. Ей было обидно, что Вадим до сих пор остается в поле уважения дочери, тогда как ее саму уже вытеснили за границы этого поля. Осталось только, чтобы еще вышвырнули и из поля любви. А за что, спрашивается? Ведь вы оба пропадете без меня…

До самого города Катерина больше не сказала ни слова. Вадим тоже молчал. Анюта заснула на полпути.

«У Снеговика две беды – усталость и гордыня».

Кодекс Снеговика.

Они поженились за год до того злосчастного матча с «Ювентусом». Вадиму тогда было уже под тридцать. Он считался по футбольным меркам довольно возрастным игроком. Его звезда взошла поздно и сгорела быстро. В двадцать девять он первый раз вышел за основной состав «Спартака». До этого он играл за другие команды, где показать себя не всегда удавалось. У «Спартака» к началу сезона травмировались два вратаря, а Вадим в этот момент как раз был свободен, и на него обратили внимание.

После первого же матча газеты писали: «Жалко, что это неожиданное открытие состоялось так поздно». Вадим, действительно, первый сезон в «Спартаке» отстоял очень надежно. Лучшим вратарем чемпионата тогда признали Первухина, но, скорее, за былые заслуги. Все понимали, что лучшим был Вадим. И про его зрелость тогда стали говорить в положительном аспекте – дескать, для хорошего вратаря главное – опыт, а опыт приходит только с возрастом. Приводили в пример Дино Дзоффа. Вадим тоже думал, что хотя бы до тридцати пяти еще поиграет…

Именно в тот звездный для него момент они познакомились. Все было очень стремительно. В межсезонье, двадцать пятого декабря, они первый раз поцеловались, а уже на Новый год он сделал ей предложение. Подруги завидовали Катерине. Вадима как раз перед Новым годом вписали в состав сборной на ближайшую товарищескую встречу с румынами. Правда, вписали вторым вратарем, но сам факт многое значил. Вратарь сборной – это звучало почти также как звезда эстрады.

Вадим тогда был совсем другой, чем сейчас. И хотя в нем не было столько наглости, сколько в молодых футболистах, рано дорвавшихся до известности, но уверенности в нем было намного больше, чем у других знакомых Катерине мужчин. Вадим был уже не мальчик и казался ей надежным человеком, одним словом – мужиком. Главное, что сразу отметила Катерина – умный, хотя и футболист. Когда же она узнала, что в школьном аттестате у него была всего одна четверка и, кроме того, он закончил музыкальную школу по классу гитары, то и вовсе перестала оценивать Вадима объективно. Все в нем казалось ей идеальным. Она дала согласие, не раздумывая…

В первые месяцы супружества их семейная жизнь не имела изъянов – она его безумно любила, а он не мог на нее наглядеться и очень скучал на тренировочных сборах. В матче с румынами Вадиму доверили выйти на поле в стартовом составе (первый вратарь на тренировке потянул спину). Он тогда отстоял блестяще. Одна газета написала после матча: «Вадик, где ты был, когда мы играли с болгарами?». Всем было ясно, что отборочный тур к чемпионату Европы Вадим проведет, как основной вратарь. Но тут случился «Ювентус»…

Наверное, сказался слишком поздний выход Вадима на соревнования такого уровня. Ему не хватило психологической закалки. Такой ответственности он практически никогда не нес, поэтому не смог даже в свои тридцать обрасти необходимым панцирем. Гробовое молчание стадиона в концовке матча, убийственные заголовки газет на следующий день после него, жалеющие взгляды тренеров, неискренние слова ободрения товарищей по команде – все это сломило его. Перед следующим матчем «Спартака» он сам попросил тренера, чтобы тот выпустил вместо него второго вратаря. И перед следующим тоже. Второй вратарь, как назло, заиграл. В третий раз Вадику уже не надо было просить тренера. Ему просто перестали предлагать. Потом перевели в разряд третьего. О сборной даже заикаться было смешно…

Прошел всего год после матча с «Ювентусом», а о Вадиме в премьер-лиге уже почти не вспоминали. Разве что иногда появлялись в прессе тексты в ироническом контексте – дескать, был такой горе-вратарь, который сам себе забивал. Публику такие намеки веселили…

В последний раз он вышел на поле за одну из команд первого дивизиона и пропустил обидный гол между ног. «Хватит», – решил Вадим тогда. Дино Дзоффа из него не получилось. Надо было как-то выходить в обычный мир, в котором ему не было места. Вадим возненавидел футбол. И с тех пор даже по телевизору его не смотрел…