Кодекс звезды

Шли неохотно, построились, как попало. Полковник раскрыл папку, которую держал в руке, и зачитал бумагу, из которой следовало, что следствие по делам закончено, но, прежде чем они (дела) попадут в трибунал, фигурантам предоставляется возможность принять участие в боевых действиях. Ропот и переглядки, потом Тухачевский спросил:

— С кем воюем, гражданин полковник?

— С поляками.

Дальше полковник кратко обрисовал создавшуюся на западных рубежах России обстановку, не забыв упомянуть о том, что немалая доля вины в том, что она (обстановка) сложилась именно так, лежит на всех пятнадцати фигурантах.

Голос подал Дыбенко:

— Я правильно понимаю, гражданин полковник, нам предоставляется возможность искупить вину кровью?

— Мёртвые сраму не имут – жёстко ответил полковник. — В этом заключается весь ваш шанс. Кто хочет его использовать, выходи вперёд!

Первыми от стены отошли Дыбенко и Крыленко, чуть позже к ним присоединился Тухачевский, за ними потянулись остальные. Вскоре у стены остался одиноко стоящий субъект, отрешённо разглядывающий что-то у себя под ногами.

— А ты чего, Паша? — крикнул Блюмкин.

Тот не ответил и взгляда от земли не оторвал.

— Твой архаровец? — поинтересовался Дыбенко у Блюмкина.

— Мой, — подтвердил тот и попытался пояснить странное поведение бывшего подчинённого: – У него, в отличие от всех нас, ни чина, ни звания, вот и надеется на снисхождение.

— А как же он бесчинный и беззванный в нашей компании-то оказался?

— Видно, из-за фамилии, — криво усмехнулся Блюмкин.

— Что за фамилия такая? — удивился Дыбенко.

— Негодяев!

— Что, серьёзно? — не поверил Дыбенко, потом с сомнением произнёс: – Фамилия и правда чудная, но неужели его только из-за этого к нам определили?

— Да не ведись ты. — Тухачевский произнёс это с раздражением, наивность Дыбенко стала его доставать. — Не видишь, он так шутит. Я слышал, у этого Негодяева руки по локоть в крови.

— Это точно, — подтвердил Блюмкин.

То, что повезут в Данциг, от них не скрывали. С судна вывели под вечер уже в темноте, везли в закрытой машине. Заведя в каземат, дали одну свечу на всех и закрыли дверь. Кое-как осмотрелись. Обстановка небогатая: параша, ведро с водой и тюфяки, набитые соломой, вдоль стены. Подушек нет, но есть одеяла. Зато сухо и не очень холодно. Стали укладываться спать, когда у дальней стены послышался крик:

— Товарищи, здесь есть кто-то ещё, тащите свечу!

Старожил каземата заслонялся от света руками, но его всё равно опознали.

— Негодяев!

— Паша!

— Ты как здесь?

— Всё-таки решил с нами? — поинтересовался Тухачевский, нагибаясь к Негодяеву. Чего молчишь? — Что-то рассмотрел у того на лице, распрямился и воскликнул:

— Вот потеха, он не решил, а они его всё одно сюда доставили!

Конец фразы потонул во взрыве смеха, который и услышал Шишко.

Петроград

Генеральный штаб

Начальник Генерального штаба, генерал-лейтенант Бонч-Бруевич, пребывал в недоумении. Он только что ознакомился с заявлением Советского правительства и теперь усиленно морщил лоб, пытаясь вникнуть в суть документа. За этим занятием и застал его нарком обороны Абрамов.

— Что, Михаил Дмитриевич, — весело спросил он, после того, как они поздоровались, — не по зубам орешек?

— Скорее, не по уму, Глеб Васильевич, — вздохнул Бонч-Бруевич. — Никак не возьму в толк: война это, или как?

Текст, внёсший сумятицу в ум бравого генерала, гласил: «Несмотря на все усилия, предпринятые СФРР и рядом других государств, членов Лиги Наций, разрешить так называемый «Польский вопрос» путём дипломатических переговоров не удалось. В ночь с 8 на 9 октября 1920 года польские войска вторглись на территорию Западной Пруссии (ныне подмандатной территории СФРР) и в настоящее время продвигаются по обоим берегам Вислы в направлении Данцига. В связи со сложившейся обстановкой Советское правительство приняло решении о введении военного положения в некоторых западных областях (перечень прилагается), где с нынешнего дня объявляется частичная мобилизация, а также на Балтийском флоте. Для восстановления утраченного по вине польской стороны статуса-кво войскам ныне образованного Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта Егорова отдан приказ: при поддержке Балтийского флота провести на территории Польши ограниченную военную операцию по принуждению к миру. В целях недопущения потерь среди мирного польского населения, войскам Западного фронта предложено воздержаться от применения осадной артиллерии и авиации при ведении боевых действий в непосредственной близости от городов и других крупных населённых пунктов, при условии, что польская сторона также будет придерживаться этих правил».