Коэффициент магии

Последние лекции. Тайные сборы. Два зачета. Вернулась домой и встретила там двойника — девушку, очень похожую на меня, у которой с помощью магии довели эту схожесть почти до ста процентов: именно она будет ходить по улицам, ездить в "родной" город, где у нее "заболела тетя", из-за чего пришлось закончить занятия раньше, праздновать Новый год и все, что придет ей в голову. А спустя два часа с того момента, как я зашла в свою квартиру, из соседнего подъезда вышел невзрачный, худощавый молодой человек со спортивной сумкой для тренировок. Он, надев наушники, прошел в сторону метро и скрылся в недрах подземки, чтобы раствориться там среди таких же молодых людей.

Рим в декабре стремительно менялся. Если в начале месяца довольно промозглая погода прогоняла туристов прочь, и оставались лишь самые упертые любители сэкономить на жилье и перелетах, то в двадцатых числах этот город переживал настоящее паломничество. Главное событие, конечно же, Рождество, а начало подготовки к нему всегда совпадало с праздником Непорочного зачатия восьмого декабря. В этот день к статуе Мадонны, находящейся перед дворцом Испании, римские пожарные возлагали цветы, а на площади Навона открывалась главная ярмарка, и становилось тесно от торговых рядов с игрушками и сувенирами. Само Рождество отмечали в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое декабря

— кульминацией становилась полночная рождественская месса в Соборе Святого Петра в Ватикане.

Потому в аэропорту и метро было не протолкнуться.

— Терпеть не могу толпы. И этот ветер с невнятным дождем, — раздраженно пробормотал Максим, укутывая меня в огромный вязаный шарф сразу, как только мы вышли на нужной станции и направились к гостинице. — Надеюсь, пани Павловски, вы знали что делали, заказывая тур именно на это время.

Я пожала плечами.

Несмотря на переменчивую погоду и не самые приятные обстоятельства, которые вынудили нас оказаться здесь, представляясь "супружеской парой из Польши", я обожала Рим накануне Нового Года. Его и без того невероятная энергетика напитывалась в эти дни таким количеством надежды, веры и любви, что кружилась голова.

Я дважды праздновала Рождество в Риме. Но никогда еще не была здесь в связи с работой. Никогда не приезжала под прикрытием. Не чувствовала при этом совершенно сумасшедшую смесь эмоций — от восторга до страха и ожидания чего-то крайне неприятного.

И даже не могла предположить, что буду идти по этим холодным улицам с мужчиной, который был одновременно настолько моим, что я проникла в него каждой клеточкой тела, и настолько чужим, несмотря на его шутливо — циничное настроение, что эти самые клеточки вопили от голода и непонимания.

Арсенский оставался отстранен и отвратительно вежлив и заботлив.

— Уверена, пан Павловски, вас не оставит равнодушным те мероприятия, что мы запланировали, и вы забудете и о толпах, и о погоде, — возразила я спокойно.

Мужчина хмыкнул.

— Впрочем, — я решила рискнуть, — есть еще один способ, как можно забыть об этих вещах. Он пользуется особенной популярностью среди супружеских пар…

Максим резко затормозил — мы катили по улице свои чемоданчики и ничем не отличались от тех самых толп — обернулся, совершенно дико на меня посмотрел, а потом вдруг дернул за руку и притянул к стене дома, соседнего, кстати, с нашим пунктом назначения. И сам встал так, чтобы загораживать меня от прохожих.

— Испытываешь меня на прочность? — хрипло выдохнул в мои полураскрытые губы.

— Просто пытаюсь понять, что с тобой происходит, — я говорила мягко, но и сама, против воли, начала заводиться. Кровь побежала по венам быстрее, а в голове вдруг сделалось пусто и гулко, — Мы, конечно, не образец идеальных взаимоотношений, да и про отношения говорить то ли рано, то ли поздно, но… Ты совсем отстранился после случая в музее.

— Случай? Ты называешь то, что мы чуть не умерли, случаем?

— Не умерли же.

— Но могли! — в его шипение прорвалась злость и какое-то отчаяние, — Черт, я не могу не думать постоянно, какому риску ты подвергаешься! Меня бесит, что ты вынуждена так работать, что готова подставиться под пулю, что я могу потерять тебя, в конце концов.

— Потому ты решил, что лучше уж терять того, к кому не успел привязаться окончательно? — пошла я ва-банк.

Максим резко дернулся, как от пощечины, и вдруг уткнулся лбом в мой лоб, закрыв глаза.

— Я ведь не смог даже тебя защитить.

— Просто не твой профиль, — я вздохнула и осторожно прикоснулась к его волосам, — Зато ты оказался отличным нападающим. Из нас получилась слаженная команда.

— Команда?

— Угу. По меньшей мере. Так что не пытайся меня выпихнуть из своей головы и жизни, напарник, легче тебе не будет. А вот мне тяжело постоянно раздумывать, что я сделала опять не так, что ты вдруг стал держать меня на расстоянии. Договорились?

Молчание в ответ. Я так и чувствовала, как внутри Арсенского мечутся мысли, но не хотела ни подталкивать его, ни принуждать.