Коэффициент магии

И это хорошо, это правильно. В этом и есть огромное отличие нас, людей, от исполинов мироздания. Нет, мы не мелкие букашки, мы те, кто руками трогает землю и ловит соленые капли звезд. Кто смотрит с восторгом на небо и улыбается своему ребенку. Кто швыряет в раздра-жении стопку бумаг и бежит навстречу волнам.

Мы велики в своей повседневности. В своих эмоциях и страхах. В своих мечтах и сомнениях. В своих попытках всегда сделать наилучший выбор.

Володя когда-то принял свое решение.

Ну а я сделала свой выбор.

Причем во всем.

Посмотрела на Максима, все еще укладывающего лунницы в специальные отделения и улыбнулась.

Он тут же вскинул голову.

Мы чувствовали друг друга с каждым днем все лучше.

Я даже шутила, что он теперь не сможет мне изменять – узнаю ведь; а он огрызался, что найдет меня где бы я ни спряталась – хоть в Мариинской впадине, хоть на Эвересте.

Нет, мы не лезли глубоко в душу друг другу или мысли, уважая личное пространство, но были настроены друг на друга, как настроен музыкант на свой лучший инструмент. Только вот музыкантами были по очереди.

– Что? – спросил он, и тоже улыбнулся.

Я покачала головой. А мужчина закрыл коробку, подошел и обнял меня сзади, прислонив мою голову к себе и перебирая волосы:

– Устала?

– Устала.

Неделя выдалась тяжелой. Впрочем, когда это она была легкой? Я не стремилась к легкой жизни, меня радовала возможность проживать каждый день на полную – со всеми горестями и радостями, разочарованиями и победами.

Максим начал разминать мне плечи.

А мне стало как-то тихо и хорошо. Я прикрыла глаза и уже было собралась сообщить ему новость…

Дверь в главную «лабораторию» распахнулась.

– Так и знал, что найду вас здесь, – Никита широко улыбнулся и зашел в комнату, чуть прихрамывая. Два пальца на правой руке у него было перебинтовано.

Я недоуменно приподняла бровь.

– Эксперимент, – от младшего Арсенского так и перла энергия радости. – Представляете, мне попробовали ввести новую составляющую, и с пальцев начали сыпаться искры, ну от неожиданности понятно, я упал, зацепился ногой за провод и… Вот.

Он гордо продемонстрировал нам перебинтованную лодыжку.

Максим заворчал, а я засмеялась.

Когда Никита сказал, что готов стать подопытным кроликом для испытаний по «переливанию магии», мы и подумать не могли, что он подойдет к этому настолько серьезно. Его не вытащить было из подвалов Комитета. Максим неоднократно пытался немного приструнить сына, но сам же отказался от подобных действий – Никита был бойким и умным парнем, с жаждой деятельности и свершений, и не стоило его ограничивать в подобной самостоятельности.

Эксперименты шли с переменным успехом.

Опытным путем удалось все-таки выделить то, что называли «внешне-магическими частицами», и на их основе стали создавать «волшебные таблетки» дающие своим пользователям временное внутреннее могущество. Откат от таких веществ был довольно сильный, как и побочные эффекты. Да и направленность дара при разовых вливаниях было не определить – и уж тем более не развить. Но мы понимали, что это лишь начало. И совместно с иностранными коллегами бросили все силы и средства на подобные опыты.

И все наши возможности на то, чтобы информация об этом пока никуда не просочилась.

Здесь следовало действовать осторожно.

Нет, маги не были жадными – в целом. Но многие из них зарабатывали и жили именно за счет того, что сильно отличались от других людей. А значит, будут возмущены.

Второе – всех беспокоило, что далеко не всем людям можно было магию «перелить».

Точнее, было не так много людей с предрасположенностью к магии, как это назвали. Да еще и параметры этой предрасположенности понять прямо сейчас мы не могли. Соответственно предполагали панику, домыслы и спекуляцию на этой теме, если она станет доступна общественности раньше, чем Комитет полностью все отработает.

Впрочем, так и так паники и домыслов не избежать. Современные возможности позволят избежать «темных времен», и даже если будут проблемы…

Есть люди, которые эти проблемы решат.

– А к семинару ты подготовился? – со смешком прервала в красках расписываемую историю.

Никита поперхнулся и буркнул:

– Тебе лишь бы подбить птицу на излете.

Я закатила глаза.

А Максим вытащил меня из кресла, повернул к себе и приобнял, приблизив лицо к моему.

– Ты не прав, -проговорил он сыну, глядя мне в глаза, – не может ставить силки тот, кто учит летать.

Он нежно поцеловал меня и потерся носом о мой нос.

Полный страдания Никитин стон был слышен, кажется, во всем здании. Арсенский сердито посмотрел на дерзкого мальчишку, а я хихикнула.

– Такими темпами вы скоро подарите мне братика или сестричку, – скривился Никита.

Максим, неожиданно, смутился:

– Ну… Об этом рано еще говорить.

А я вздохнула и потупилась. Кажется, это подходящий момент:

– Да нет, не рано… Как бы уже поздно. – и посмотрела на одинаково ошеломленных синеглазых красавчиков, уже предвкушая третью синеглазку рядом. Мои-мои. А я – их. И с учетом того, что я собиралась взять фамилию мужа после свадьбы, которая состоится через две недели в Италии, скоро в этой семье вместо двух Арсенских станет четверо.