Коэффициент магии

Мне стало вдруг ужасно весело и задорно. Я сдавленно хихикнула и мотнула отрицательно головой, не отпуская шею гиганта. Только Владимир Пеньковский, который был меня старше на двадцать лет, мог назвать меня «малышом», с учетом моего роста, а великого и ужасного Арсенского – «трактором».

В этом был он весь.

Огромный, грубоватый, умный, бесконечно добрый и любимый. Умеющий вызвать мой смех даже в самые тяжелые периоды.

Друг. Наставник. Спаситель.

В какой-то мере «коуч», как было модно сейчас выражаться.

Я провела с ним детство, и именно он гораздо позже вытащил меня из глубочайшей депрессии. А потом обучил многим тонкостям профессии – археологии, если быть точной. «Пеня», как я его называла еще малышкой, конечно, знал, что я маг и даже был в курсе, что я пошла работать в Комитет – не одобрял, но не отговаривал – но его это не слишком волновало. Он искренне верил, что каждый сам определяет свою дорогу.

А его дорога была… дорОгой.

– Ты когда вернулся? – опустилась я, наконец, на пол. «Пыхтение» сзади меня усилилось, но я не торопилась разубеждать Максима в том, во что он уже успел поверить. Ему полезно помучаться.

Мы же «коллеги».

– Вчера. Собирался звонить тебе, правда, я не был в курсе, что ты тоже перебралась в Москву. Довольно неожиданно.

– «Тоже» к тебе не относится, а «неожиданно» произошло с пол года назад. Если бы ты хоть иногда выбирался из своих джунглей и пустынь, был бы в курсе.

– Э нет, в этот раз я проторчал там, где было гораздо холоднее.

– И гораздо хуже связь. Я не слышала о тебе почти год! – я, нако-нец, обернулась и как ни в чем не бывало улыбнулась Арсенскому, – Знакомьтесь. Это мой друг, Владимир. А это Максим… Тоже мой друг.

Хм, а ведь того прям дернуло. Раздражение его ощущалось без вся-кого дара, и я почти не удивилась, когда мужчина хмуро спросил у Пеньковского:

– Вы, кажется, уходили?

– Уже нет, – жизнерадостно ответил Владик и подмигнул мне, – Выпью с вами чаю, а потом отправлюсь дальше.

Он попрощался со своими спутниками, которые действительно стояли у порога, и спокойно снова прошел внутрь ресторана.

У Максима разве что пар из ушей не пошел.

Я лишь пожала плечами и прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Ревнующий Арсенский выглядел ужасно… мило. Кажется, самое время отпустить ситуацию – пусть все идет естественным путем.

Мы заказали чай – и еду нам с Максом заодно – и полностью погрузились в рассказ Владика о его последних находках, экспедициях и достижениях. Мой друг так умел: появиться из ниоткуда и перетянуть на себя все внимание, окутывая каждого, кто окажется в поле его зрения неудержимой энергией и восторгом самого существования. Вот удивительно, что в нем не было ни капли магии, и все это являлось совершенно природным человеческим обаянием.

Я невольно сравнивала двух мужчин.

Жесткого, холодного снаружи, но раздираемого чувствами и эмоциями внутри Арсенского, выступавшего в роли хищника и следившего за всеми с прищуром.

И добродушного, открытого «травоядного», с охотой делившегося своим ощущением счастья со всем миром. При этом уж я то знала, насколько несгибаемый стержень был у него внутри.

– Так вы давно с Владой работаете вместе? – прервал Максим по-ток красноречия.

– Не только работаем, – не моргнув глазом расплылся в широкой ухмылке Пеня. Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться, настолько перекосило моего спутника. Ну ладно, хватит, а то я точно не оберусь последствий.

– Владимир научил меня всему, что я знаю о полевой археологии, наравне с мамой. И потом он стал первым из людей, кого я допустила в круг общения после…Паликателя. Кроме родителей, конечно. Фактически, он со своим неиссякаемым оптимизмом заставил снова посмотреть на этот мир как на что-то, что стоило любить. В отличие от психологов.

Володя удивленно посмотрел на меня, но тут же кивнул своим мыс-лям.

– Да, он часто говорил мне, что я когда-нибудь смогу спокойно об этом говорить. И когда-нибудь найдутся люди, с которыми я захочу об этом говорить.

– Дурацкие психологи, – передернул плечами друг, – все пытались разобраться с тем, насколько ужасно она себя чувствует, вместо того, чтобы показать, насколько прекрасна жизнь вокруг. Когда я снова встретил, Влада была похожа на дикобраза, с иголками торчащими не только наружу, но и внутрь…

Ассоциация была так себе, и я принужденно улыбнулась, потрепала Пеню по руке и потребовала новой порции рассказов о приключениях. Более того, я потребовала, чтобы мы попробовали совместить наши графики на будущий год и на раскопки со студентами он отправился со мной.

Тот просиял.

Максима снова перекосило, но уже меньше. Он вообще сделался молчалив и задумчив и даже когда Владимир ушел, выпив чай, а мы продолжили наш ужин, не задавал мне никаких вопросов и только время от времени вставлял ничего не значащие реплики.

Его явно что-то тяготило, но я не могла понять что.

Он оплатил счет и помог мне одеться, а потом придержал дверь на улицу. Наши руки соприкоснулись, и пальцы тут же, будто жили своей жизнью, переплелись, пока мы шли к машине.