Кофе французской обжарки

— Ну, я должна ее иметь, малыш. В конце концов, у меня есть кофейня. Ох, Брай, это, похоже, лучшее… самый лучший сюрприз. Как я могу отблагодарить тебя?

У него перехватило горло. Ему казалось, что она может отблагодарить его только одним — просто постоянно находиться каждый день рядом с ним. — Просто наслаждайся этим.

Она взяла пакетик с кофе «Святой Елены» и сделала глубокий вдох.

— О Боже мой!

— Да, довольно круто, а? — Он уже раньше познакомился со всеми их запахами. — Он сделан на острове, куда Наполеон был сослан в 1815 году. — Его друг прислал описание каждого сорта.

— Должно быть твой друг — парень времен Французской революции, а?

Он чуть не закатил глаза.

— Ага. И того невысокого императора.

Она просунула руку под стол и погладила его промежность через джинсы, отчего он мгновенно сделался твердым.

— Да, почему я не знаю таких парней.

Его фырканье разнеслось по всей кухне.

— Тебе повезло. А теперь, как насчет, чтобы попробовать кофе?

— Ладно, не обижайся, но я здесь главная.

Он откинулся назад, когда ее рука перестала гладить его промежность. Для этого еще будет достаточно времени.

— Я не стал бы главным по любому.

Он просидел тысячи дегустаций вин, так что знал, сколько времени может занять этот процесс. А с кофе все было гораздо сложнее.

— Сначала зерна кофе измельчаются, затем узнают их аромат, прежде чем положить пару столовых ложек в отдельные чашки с шестью унциями горячей воды, чтобы «сломать корку», — объяснила Джилл, глубоко вдыхая, потом поставив на стол. Конечно, он изучил, как делается дегустация кофе, но он молча наблюдал сколько радости она получала, делясь с ним своими знаниями.

После того, как гуща осела, они каждый сорт пробовали из ложечки, вдыхая аромат, их прихлебывания глухо заполняло кухню. Стол был заставлен кружками, даже одна была ее реликвией с «АББА», отчего он улыбался.

Она стонала от каждого вкуса. Черт возьми, он тоже готов был застонать.

— Ты балуешь меня, я не смогу больше пить другой кофе, — заявила она, потягивая из чашки соблазнительный ямайский «Блю Маунтин», отбросив в сторону ложку.

Глядя, как свет из кухонного окна играет в ее волосах, он подумал, что она проделала то же самое и с ним, касаемо других женщин. Он даже представить себе не мог, что когда-нибудь захочет другую, кроме Джилл. Разве он не знал все время, что она сотворит с ним такое? Может поэтому он так боялся близости с ней в старших классах?

— Иди сюда, — позвала Джилл, вставая и вытаскивая его со стула. Она обернулась и взяла в руку несколько кофейных зерен El Injerto. Она провела ими по его шеи, затем наклонилась и со стоном втянула аромат. — Боже, как же ты хорошо пахнешь. Возможно, нам придется поискать для тебя одеколон с запахом кофе.

— Мне нравится твой лосьон с ароматом кофе, — сказал он. Забавно, но теперь все, что касалось кофе, напоминало ему о ней.

Она приподняла его рубашку и провела несколькими зернами по его груди, затем поцеловала эту дорожку, которую сама же и проложила. У него перехватило дыхание. Его возбуждение, всегда присутствовавшее с Джилл, резко возросло.

— Я хочу взять тебя здесь, — сказал он ей. — С этим кофе, разбросанным вокруг нас.

Их одежда в спешке полетела в разные стороны. Он притянул ее к себе на колени и с силой вошел, заставив ее вскрикнуть.

Когда он вошел, его взгляд остановился на кулоне, подпрыгивающем на ее ключицах. Он отличался от тех с камнями, которые она всегда носила, и того, что принадлежало Джемме. В этом кулоне в форме сердца было что-то знакомое, и когда он вспомнил, его сердце бешено заколотилось в груди.

Это было ожерелье, которое он подарил ей после окончания школы. J&B — лучшие друзья навеки.

Он прижался лбом к ее лбу, сжимая ее бедра, желая наполнить ее. Она громко кончила.

Она никогда не упоминала об этом кулоне. Насколько он знал, она никогда его раньше не надевала до сегодняшнего дня.

Освобождение хлынуло из него таким потоком, с рыком.

Он погладил ее волосы, затем приподнял подбородок, встретившись с ней взглядом. Это был знак свыше. Чувство искупления вины пронзило его насквозь.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Больше всего на свете.

Ее зеленые глаза были похожи на расплавленное стекло.

— И я люблю тебя больше всего на свете.

Его пальцы скользнули к кулону у нее на шее.

Ее пристальный взгляд оставался прикованным к нему, пока он рассматривал сердечко на цыпочке.

Он судорожно сглотнул. Он не мог говорить.

Поэтому он притянул ее к себе и держал в своих объятиях, пока их тела не остыли от жара, желая вернуться назад в то время и поблагодарить паренька, испытывающего страх, вошедшего в лучший ювелирный магазин в Дэа ветреным майским утром восемь лет назад, чтобы купить ей этот подарок.

Тогда он уже знал все о них.

А теперь их связь переросла в нечто гораздо большее.

34

— Мас, думаю, ты ответил на все мои вопросы, — произнес глава плановой комиссии. — Я не могу официально сказать тебе как проголосую, но могу уверить, что ты не потеряешь сон из-за этого.