Кофе французской обжарки

Мужчины обменялись рукопожатием. Джилл пришлось держать себя в руках. Начать отплясывать на публике было бы неуместно, выглядело бы по-детски, на сегодняшний день неофициально правда у них имелось достаточное количество голосов по поводу плана Мака — реконструкции старого отеля.

— Джилл, мы очень рады, что ты принимаешь в этом участие. Мы знаем, что это делает весь проект отражением взглядов всего города.

Она тепло сжала руки Лейна Брикенса.

— Я сделаю для города все, что в моих силах.

— Мы знаем, что так оно и есть. Увидимся на заседании.

Джилл откинулась на спинку стула, наблюдая за удаляющемся Лейном, напоминающего Шалтая-Болтая.

Мак скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула с чеширской улыбкой на лице.

— Хорошо, теперь ты можешь позволить расслабиться.

— И ты не будешь думать обо мне хуже?

Он фыркнул от смеха, расстегивая свой темно-синий пиджак, будто это была единственная вещь, которую он мог позволить себе расслабить.

— Нет. На самом деле, если бы ты не умела расслабляться, я бы подумал, что это не в твоем характере.

— У нас достаточно голосов, — пропела она, звякнув вилкой о тарелку, как будто это была барабанная палочка.

— Да, точно, — пробормотал он, вытаскивая из кармана желтую фишку для покера и перекатывая ее между пальцами. — Ты проделала хорошую работу. Не то чтобы я был удивлен.

— Ничего себе! — Всплеснула она руками. — Именно поэтому ты меня и нанял.

— Так и есть, — согласился он. — Ты уже решила присоединиться ко мне на полную ставку? Я добавлю еще треть к тому жалованью, которое мы обговаривали ранее. Ты стоишь каждого пенса.

Она открыла рот от удивления. Такая оценка ее заслуг от такого человека, как Мак, было всем, о чем она мечтала.

— Ты на полном серьезе?

Он сунул фишку в карман.

— Черт побери, да. Ты — родственная душа. Прирожденный «заклинатель дождя». — Он изобразил кавычки в воздухе. — Если я не свяжу тебя контрактом, ты скоро будешь управлять этим городом.

И у нее тут же перед глазами возникло видение, более ярко раскрашенные магазины выстроились вдоль Майн-стрит с милыми названиями. Ее разгоряченное «я» порхало туда-сюда по делам. Люди махали ей рукой, приветствуя, называя ее бизнес-вундеркиндом. Черт возьми, она могла бы даже баллотироваться в мэры.

Она теребила свой кулон в форме сердца, так гордясь тем, что носит его. Реакция Брайана растопила ее сердце.

— Я же тебе говорила! Я дам тебе знать после голосования. — Но она не хотела делиться всей историей, поэтому сказала первое, что пришло ей в голову. — Я не хочу ничего сглазить.

Он захлопнул свой шикарный бордовый кожаный портфель.

— Ты не та женщина, которая боится что-то сглазить, но не буду тебя торопить. Я уважаю твое мнение. Позволь мне подбросить тебя на твою основную работу… пока.

Когда он высадил ее у кафе, она бросилась к двери, спасаясь от холода. Проклятье, она устала от этой зимы, и это только заставляло ее еще больше задуматься, почему они с Джеммой начали проводить ПолярФест. Все было слишком уныло.

Ранняя вечерняя толпа гудела в бурной деятельности. Студенты делали перерыв в учебе, их заброшенные учебники остались нераскрытыми. Друзья прижимались друг к другу, смеясь и улыбаясь, освобождаясь от проблем сегодняшнего дня. Молочный пенообразователь ревел под низкий джазовый голос Майлза Дэвиса. Холодные ночи, темнота, спускающаяся с заснеженных гор, и жар от газового камина — все это делало «Без сои со мной» идеальным местом для отдыха. Новые произведения искусства из второго класса государственной школы висели в смешных рамках на стенах, создавая своеобразную атмосферу.

Марджи помахала ей рукой.

— Ты когда-нибудь закажешь еще кофе, чтобы пополнить запасы?

Вот черт. Она совсем об этом забыла.

— Сию же минуту.

— Именно так я и подумала.

Джилл скорчила гримасу и поспешила в свой кабинет. Она опустилась в кресло и принялась рыться в папках в поисках бланка для очередного заказа, добавляя на полях заметки о продуктах, которые, как она предполагала, согласятся попробовать ее посетители. Что бы люди подумали о «Яве» из Индонезии? Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Тук-тук, — раздался знакомый, хриповатый старческий голос. — Я подумал, что пришло время лично посмотреть, как у тебя дела. — Дедушка направился к ней, постукивая тростью. Он держал в руке кофейную чашку. — Мир?

Она хотела походить на него с самого детства, поэтому расстраивалась, когда лекции по журналистике надоедали ей до слез. Кто захочет идти по жизни, будучи только объективным? Рассказывать новости. Она хотела прожить свою жизнь в ярких красках. Он никогда не разочаровывался в ней, но теперь она чувствовала, что он был разочарован. Он был из другого времени и переезд мужчины в ее дом, который не являлся ее мужем, он не понимал.

— Я рада, что ты пришел, — сказала она, как бы вручая ему оливковую ветвь перемирия. Чашка согрела ей руку, когда она взяла ее.

Бровь, которую он приподнял, была более черной, словно натертая воском, когда Кеннеди был президентом.