Кофе французской обжарки

— Прошу тебя. Это как в Наскар. Как только ты вырываешься вперед, то должен удержать другого парня позади. (Наскар – Американские автогонки, проверяющие выносливость пилота. Характеризуются как самое популярное и зрелищное автоспортивное мероприятие, зарожденное в США. Этот вид гонок считается весьма опасным, а жесткие правила предполагают наказания за малейшие нарушения. – прим. пер.)

— Как будто ты когда-нибудь смотрела гонки Наскар.

Ее лыжи плавно скользили по снегу. Он скользил по ее следу и искал лазейку, чтобы вырваться вперед. Сердце Брайана бешено колотилось, а она, казалось, даже не запыхалась. Господи, неужели она в лучшей форме, чем он?

— Мы с Джеммой часто смотрели эти гонки вместе. Там такие горячие мужчины, особенно в гоночных облегающих костюмах. Вроде как ты сейчас.

— Ладно, хватит. — Он вонзил палки еще глубже и рванул вперед. Увидев это, она улыбнулась и показала ему язык. Он двигался прямиком на нее. Почему она не сворачивает?

— Черт возьми, Джилл! — Еще два ярда, и он врезался бы в нее.

Она снова засмеялась, резко развернувшись к нему. Его правая палка застряла в покрытом ледяной коркой снегу, он потерял равновесие, грохнувшись на спину, как кегля. У него соскочили лыжи, он плюхнулся на снег, рюкзак впился ему в спину. Он выплюнул снег, сел в вертикальное положение и вытер лицо.

У нее тряслись плечи от смеха.

— Тебе действительно не хватает практики.

— А ты ненавидишь проигрывать. Ты расплющила наш пикник.

Она махала палкой, описывая па, как Джин Келли в танцах. (Джин Келли (англ. Gene Kelly), полное имя Юджин Каррэн Келли (англ. Eugene Curran Kelly; 23 августа 1912 — 2 февраля 1996) — американский киноактёр, кинорежиссёр, сценарист, продюсер, хореограф и певец. Обладатель внеконкурсного почётного «Оскара» 1952 года со следующей формулировкой своих заслуг — «в знак признания его универсального таланта актёра, певца, режиссёра и танцовщика и особенно за его блестящие достижения в искусстве кинохореографии». Известен прежде всего своей ролью в знаменитом мюзикле «Поющие под дождём», хотя он был звездой Голливуда в 1940-е и 1950-е годы, создав за это время десятки замечательных фильмов, вошедших в золотой фонд мирового кинематографа.)

— По крайней мере, ты не обвиняешь меня в том, что не выиграл с этим тяжелым рюкзаком.

Его фырканье разнеслось по каньону.

— Как будто. Я также не скажу, что ты весишь меньше и двигаешься как газель.

Она протянула ему руку.

— Газель? Неужели? Наверное, это самое приятное, что ты мне когда-либо говорил.

Он дернул ее за руку.

— Эй! — Довольно высокая она упала неэлегантной грудой рядом с ним.

— Если ты думаешь, что это самое приятное, что я тебе когда-либо говорил, то мне определенно нужно больше работать над этим. — Он нависал над ней.

Ее губы приоткрылись от удивления, когда он поцеловал ее. Долго, глубоко и горячо, его сердце колотилось от их соперничества и от того, насколько сильно он ее хотел. Она обхватила его руками в перчатках. В спортивных костюмах он не мог прикоснуться к ее телу, о котором мечтал, поэтому сосредоточился на поцелуе, решив целовать ее до потери сознания. Его тело уютно устроилось между ее разведенных ног, его бедра терлись о нее, костюмы царапались друг о друга. Он втянул ее язык в рот, услышав, как она застонала.

Она задрала голову, он поцеловал ее подбородок. Запечатлев поцелуй, он спустился ниже, проведя языком по обнаженной коже поверх ее желтого шарфа. Ее губы блестели на солнце, отчего он стал сосать ее нижнюю губу. Своими изящными пальцами она поглаживала волосы у него на затылке, пока их языки танцевали друг с другом. Она провела рукой по его спине вниз, потом вверх, заставляя бурлить его кровь, но потом он ощутил холодный снег у себя на шеи. И отпрянул назад.

— Черт, холодно.

Ее смех вырвался наружу, он стянул перчатку и вытащил снег. И обернулся к ней, у него перехватило дыхание. Она была похожа на зимнюю богиню, лежащую на снегу — гибкая, высокая, с рыжими волосами, выбившимися из-под желтой шапки, с распухшими от поцелуев губами.

— Ты такая красивая.

Улыбка, которая ему так нравилась, поблекла.

— Ты никогда такого не говорил.

Да, потому что, повзрослев, он не хотел и боялся ее потерять. Она была якорем в его жизни. А по безобразному разводу своих родителей, он понял, что романтические отношения могут принести боль.

Острое, как бритва, чувство вины всколыхнулось в нем. Он натянул перчатку, затем склонился над ней, поправляя темные очки. Но ей было важно увидеть его глаза.

— Может, я этого и не говорил, но всегда так думал.

— Я рада, — сказала она тихим голосом, который сообщил ему, что она не верит, не совсем верит. — Ну что, устроим пикник того, что ты не успел раздавать?

— Я сделал только макароны с сыром. — Он оттолкнулся от земли, встав, помог ей подняться. — Давай поедим.